Исповедь как отдельное Таинство Церкви
История таинства Исповеди.
С начала возникновения христианства покаяние, понимаемое как перемена мышления в свете евангельских истин, имело ключевое значение для уверовавшего во Христа человека. Господь Иисус Христос дал заповеди блаженства (Мф. 5:3‑11), определив воззрение на грех не только как на преступление против закона Моисеева, но и шире, даже на образ мысленного, словесного движения, противоречащего духу Евангелия. Этот новозаветный взгляд был воспринят учениками Христа – апостолами и их преемниками, всей Церковью.
Слова апостола Иоанна Богослова «Если исповедуем грехи наши, то Он,будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и
очистит нас от всякой неправды» (1Ин.1:9) послужили основанием для утверждения Таинства исповеди. Однако за два тысячелетия существования Церкви в практике совершения Исповеди произошли значительные изменения.
Изначально исповедь возникла как примирение христианина со всей Церковью, от которой он был отлучен из-за совершения тяжкого греха. Чаще всего в первые века это было отречение от веры в результате преследований со стороны государства. Само совершение таинства завершало период покаяния, через которое проходил отпавший член Церкви, принося свое свидетельство, в первые века бывшее публичным. Постепенно стали формироваться два уклона, различавшиеся по сути на Западе и на Востоке Римской империи.
И Западная, и Восточная Церкви знали как тайную, так и публичную исповедь. Публичная исповедь не повторялась, ее принесение кающимся свидетельствовала вся церковная община. Тайная исповедь могла повторяться. Возможность или невозможность повторения таинства – основная общая черта, определяющая различие двух практик.
Далее особенности исповеди различаются, в зависимости от эпохи и церковной территории. На Западе вплоть до VIII века практиковалось публичное покаяние, накладываемое епископом в присутствии общины. Со временем эта практика стала исчезать и в основном использовалась только по завершении земного пути человека. На смену неповторяемой публичной исповеди пришло тайное покаяние. Помимо возможности повторения исповеди, в Западную Церковь пришла еше одна тенденция – «тарификация» прегрешений, которые выносились на исповедь. В чем-то тарификация пересекалась с характером вынесения епитимий на Востоке. Чинопоследования тарифицированного покаяния входит в состав латинских сакраментариев и пенитенциалов, где указывались эквиваленты для каждого из совершенных грехов. В дальнейшем, в западнохристианской традиции стал преобладать юридизм, одним из проявлений которого стало учение об индульгенциях – освобождении от временной кары за содеянные грехи.
В восточной традиции на практику совершения исповеди большое влияние оказало монашество. В доиконоборческий период публичное покаяние отражалось в постановлениях Соборов, существовали четыре чина кающихся – «плачущие», «слушающие», «припадающие», «стоящие с верными», и особая должность «покаяльного пресвитера».
В послеиконоборческий период на повсеместное установление тайной исповеди повлияла, во-первых, западная традиция, во-вторых, монашеские практики.
В монастырях покаяние давно уже было тайным и связывалось с исповеданием помыслов – откровением их духовнику. Следует заметить, что откровение помыслов напрямую не связано с совершением исповеди. Скорее, оно представляет собой аскетическое монашеское делание. Обязательное условие здесь – присутствие духовно опытных наставников, обладающих даром «различения духов». Отличие Восточных церквей проявилось еще и в том, что вопросы в чинопоследовании исповеди были ориентированы прежде всего на монахов и относились преимущественно к нарушению обетов целомудрия, послушания и нестяжания. В то время как на Западе подобные тексты – «испытания совести» – обращались в основном к мирянам, первое место на Востоке занимали вопросы, касающиеся догматики. К концу первого тысячелетия христианства практика тайной исповеди окончательно утверждается на Западе и на Востоке.
Современная практика совершения Исповеди
В наши дни в Русской Православной Церкви широко распространено соединение Исповеди и Причащения. Однако так было не всегда, и эта особенность в целом не характерна для большинства Поместных Церквей. Отчасти такая связь объясняется наследием синодальной эпохи, когда каждый государственный служащий был обязан предоставить справку о говении как свидетельство о своей благонадежности. Говение в дореволюционной России для очень многих людей совершалось не чаще, чем один или несколько раз в год, и должно было связываться с «испытанием совести».
В советский период, когда Православная Церковь подвергалась гонениям и притеснениям, люди не имели возможности регулярно исповедоваться и участвовать в Евхаристии с определенной частотой. Тогда нередко стала применяться «общая исповедь», также привязанная к Причащению, – результат вынужденной ситуации, признак нехватки храмов и священников при большом количестве желающих исповедаться.
Документ «Об участии верных в Евхаристии», принятый в 2015 году, содержит указание на разделение таинств Исповеди и Причащения. С одной стороны, в документе отмечается, что испытание совести должно предшествовать Причащению, особенно если человек еще не укоренен в церковной жизни, не понимает до конца значение Евхаристии и не осознает последствий своих греховных деяний. В таких случаях исповедующий священник может наставить кающегося на путь христианской жизни, и беседа на исповеди становится одним из инструментов духовной педагогики на начальном этапе воцерковления.
С другой стороны, в документе подчеркивается нежелательность совершения Исповеди во время Божественной литургии, особенно во время чтения Евангелия и Евхаристического канона, поскольку это противоречит смыслу соборного совершения Евхаристии «едиными усты и единым сердцем». Предпочтительно, чтобы таинство Исповеди совершалось либо вечером накануне, либо во дни, специально отведенные священником для пастырского общения. Такое утверждение в соборном документе отражает подлинно церковное понимание различения этих двух Таинств.
Итак, каким сегодня может быть понимание Исповеди для христианина? В основе должно лежать желание истинного покаяния как перемены мыслей и чувств, самого образа жизни от падшего естества на угодные Богу. Этот процесс совершается в течение всей жизни, с разной степенью интенсивности. «Только увидя Божественный Чертог украшенный, понимает человек, что нет у него одежды, чтобы войти в него» (протопресвитер Александр Шмеман). Всегда сохраняя видение своего несовершенства, христианин сознает при этом, что никакое тщательное «вычищение» своих грехов и называние их на Исповеди не сделает его достойным Причащения, а прочитанная разрешительная молитва не станет механическим пропуском к Чаше. Формализация исповеди как неосознанно повторяемое действие мертвит духовную жизнь. Другой негативной чертой становится «самокопание», когда в центр ставится не стремление следовать за Христом, но скрупулезное и болезненное «изучение» себя, не приносящее плодов исправления и потому приводящее к унынию. Покаяние обязательно должно продолжаться в жизни человека и после разрешительной молитвы, чтобы Господь не посрамил открытое сердце.
Сознание собственных греховных пристрастий как препятствия на пути к Господу, стремление совлечься греха, горячая от сердца молитва ко Христу и смиренное исповедание в Церкви – это то покаянное делание, которое продолжается в течение всей жизни христианина. Так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лк. 15: 7). Движущей силой здесь становиться живой и подлинный страх из-за совершенного греха разорвать связь с Богом, эту ниточку богообщения. Отсюда следует, что для каждого из двух отдельных Таинств исповеди и причащения может быть установлена своя регулярность. В этом человеку может помочь совет духовника. Участие в обоих Таинствах составляет путь богообщения, представляющий собой постоянное противопоставление нашей падшести и бесконечно святого и щедрого Бога, выбор и стремление души во всем принадлежать Господу Иисусу Христу.
