Великий Покаянный канон святителя Андрея Критского. Четверг первой седмицы Великого поста. Комментарии

Песнь первая

Святитель Тихон Задонский говорит, что Иоанн Предтеча:

Песнь вторая

Ламех совершил настоящее убийство. А как часто человек, не совершая вроде явного убийств, своими пристрастиями и увлечениями материальными благами и исполнением своих прихотей в чувственных наслаждениях, убивает самого себя по душе, по уму и по телу. 

Душа становится нечувствительной, походя в этом отношении на бездушное, лишенное чувств существо. Ум убивается подавлением в нем восприимчивости к духовному. Тело убивается тем, что такой образ жизни расстраивает здоровье, сокращает жизнь. Во всех этих случаях грешник также безжалостно поступает по отношению к себе, как Ламех жестоко убил взрослого и юношу и Каин – родного брата. Но еще безжалостнее такой человек относится к другим, являясь для них соблазном или используя людей для исполнения своих желаний.

Содомляны – жители Содома, одного из пяти городов в районе Мёртвого моря, которые около ХХ века до Р.Х. были разрушены Господом за греховную жизнь их жителей.

Страна, выбранная Лотом для жительства по разлучении с Авраамом, была южная часть Иорданской равнины, обильная пастбищами и водой и населенная городами. Стада Лота паслись на полях этой равнины под надзором его пастухов, а сам он поселился в одном из городов ее, в Содоме. В дальнейшем события показали, как неудачно был выбран этот город для жительства. 

Городская жизнь вместе с удобствами общежития вообще представляет немало искушений и соблазнов. Но Содом был опаснее всего в этом отношении. В нем господствовало неистовое беззаконие. Главный вид этого беззакония состоял в противоестественном любострастии (Быт. 19:5), известном под именем содомского греха. Но пророк Иезекииль, обвиняя иудеев в подражании содомлянам, упоминает еще и о следующих грехах жителей Содома: это гордость, невоздержание, изнеженность, праздность и немилосердие к бедным (Иез. 16:49–50).

Беззаконие содомлян, увеличиваясь все более, вызвало наконец против них строгий суд Божий. Вопль содомский и гоморрский умножися ко Мне, и греси их велицы зело (Быт.18:20), – сказал Господь Аврааму, когда явился ему в виде одного из трех странников. Слова эти означали, что грехи содомлян истощили наконец долготерпение Господа крайностью своей и громко взывали к Его правосудию, которое и не замедлило открыться. 

Господь дождем пролил с неба огонь и серу на Содом и соседние с ним беззаконные города и истребил их с лица земли, и на этом месте образовалось Мертвое, или Соленое, море. Казнь эту совершил Сам Господь, явившийся Аврааму в виде одного из трех странников. Явился собственно Сын Божий, Второе Лицо Святой Троицы, но совершение казни приписывается в библейском сказании не Ему одному: «одожди Господь жупел и огнь от Господа с небесе» (Быт. 19:24). «Под Господом, от Которого Господь явившийся ниспослал казнь, разумеется Господь, неявленно пребывающий на небесах, то есть Бог Отец» (Свт. Филарет, митр. Московский. Записки, руководствующие к основательному разумению Книги Бытия).

Огонь, истребивший Содом и соседние с ним города, – только образ огня геенского, уготованного тяжким и вместе с тем нераскаянным грешникам. «Как Содом и Гоморра и окрестные города, подобно им блудодействовавшие и ходившие за иною плотию, подвергшись казни огня вечного, поставлены в пример, – Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, споря о Моисеевом теле, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: «да запретит тебе Господь». А сии злословят то, чего не знают; что же по природе, как бессловесные животные, знают, тем растлевают себя так точно будет и с сими мечтателями, которые оскверняют плоть, отвергают начальства и злословят высокие власти» (Иуд. 1:7–10).

Песнь третья

Сарре, жене Авраама, показалось, что причина тому кроется в ней одной, в ее неплодстве, и потому с намерением содействовать исполнению обетования нетерпеливая Сарра уговорила Авраама вступить в сожитие с ее рабыней Агарью-египтянкой, с тем чтобы дети от Агари были детьми ее – Сарры (Быт. 16:2). И вот от Агари родился Аврааму Измаил.

Еще до его рождения Ангел Господень предвозвестил Агари о нем и его потомстве: «он будет между людьми, как дикий осел; руки его на всех, и руки всех на него» (Быт. 16:12). Это означало, что Измаил и его потомки будут отличаться презорством – дерзостью, с какой они будут нападать на соседей и путешественников, промышлять разбоем для получения средств к жизни. Но, обижая других, они и сами будут встречать отпор от них: все будут враждебно к ним относиться, всячески вредить им. История измаильского племени, одного из кочевых разбойничьих племен Аравии, оправдала это предсказание.

Агарь – это образ души, порабощенной греху. Никто не свободен от этого порабощения. «Аминь, аминь глаголю вам, сказал Господь Иисус, яко всяк творяй грех раб есть греха» (Ин. 8:34). Кто же может сказать о себе, что он непричастен греху, что не грешит если не делом, то словом и мыслью? Все люди по самой природе повреждены грехом, все имеем неодолимую склонность к греху. Его власть над собой чувствуют и оплакивают даже святые люди. Каждый из них исповедует вместе с апостолом: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих» (Рим. 7:19– 20; 7:22–23).

Но душа порабощается греху не только по природной склонности к нему, но и произволением. Часто она совсем не борется с природной склонностью ко греху, совсем не считает унизительным свое природное греховное рабство, совсем не ощущает потребности в освобождении от него, но добровольно закабаляет себя в это постыдное рабство, не только не избегает случаев ко греху, но сама ищет их, находя в грехе удовольствие. Ее беспокоит не то, что она утратила силу воли для борьбы с грехом, а то, что иногда ей не удается совершить грех. Грех поработил не только ее волю, но и ум и совесть. Она доходит до того, что перестает признавать грех таковым и уже не слышит обличений совести. Отсюда происходит дерзость и бесстыдство, с каким она отдается своим греховным склонностям. Душа такая «ни Бога не боится, ни людей не стыдится». И от этой дерзости страдают те, кто близок такому человеку. Измаил есть образ души, которая ни во что ставит благо ближних.

Иаков – ветхозаветный патриарх, внук праведного Авраама и сын Исаака. Он купил у своего брата Исава первородство и отцовское благословение, которое Исав ни во что не ставил и продал за чечевичную похлёбку. Но, подумав, что кроме благословения, он потерял и материальные блага, Исав задумал отомстить Иакову. 

Спасаясь бегством, Иаков остановился на ночлег в поле. Там во сне он увидел небесную лествицу, по которой восходили и нисходили ангелы (Быт.28:10–22).

Подробнее см. песнь третью канона, читаемого в понедельник первой седмицы Великого поста.

Речь идёт о Мелхиседеке («царе правды»), царе и священнике Бога Всевышнего из города Салима («город мира», предположительно, древнее название Иерусалима) около ХХ века до н.э., о котором упоминает книга Бытия (Быт.14:14–20).

Авраам переселился в Ханаанскую землю вместе с племянником своим Лотом. Сначала они оба жили в ней вместе, но потом, вследствие раздора между их пастухами, разлучились. Авраам поселился у Мамврийской дубравы, а Лот – в Содоме. 

Жителей Содома постигла беда. На них напал Еламский (Персидский) царь в наказание за то, что они вместе с соседними владениями перестали платить ему дань, и увел их в плен. В числе пленников был Лот. Авраам, чтобы спасти Лота, погнался за победителями, разгромил их и отнял у них пленных и всю добычу. На обратном пути Авраам торжественно встречен был Мелхиседеком, который поднес ему хлеб и вино и благословил его именем Бога Вышнего, Творца неба и земли, даровавшего Аврааму победу.

Мелхиседек жил среди хананейских языческих племен, но не был язычником – он служил истинному Богу и был Его священником, принося Ему единому жертвы. Он же был вместе и царем Салимским, царствовал над одним из племен, обитавших в Иерусалиме и его окрестностях. В рассматриваемом стихе он назван царем уединенным, то есть одиноким, конечно потому, что, как служитель истинного Бога, он держал себя вдали от соседних языческих царей, не вступал с ними ни в какие союзы, охраняя себя и подданных своих от языческого осквернения.

Мелхиседек был священник и вместе с тем царь. Подобное этому говорится и о христианах: «вы род избранный, царское священство» (1Пет. 2:9). Это достоинство христиан, до Пришествия Христова принадлежавшее одному израильскому народу (Исх.19: 6), состоит в том, что они, как приближенные к Богу благодатию, с дерзновением священников и царских детей могут приступать к престолу благодати со своими молитвами, взирая на Бога как на своего Отца, по усыновлению Ему в Таинстве Крещения.

Мелхиседек как священник Бога Вышнего Ему единому служил и поклонялся. Подобно и христиане должны служить Богу с преданностью, не колеблясь между служением Ему и пристрастием к земному.

Мелхиседек в качестве священника приносил Богу Вышнему в жертву земные плоды и кровь бессловесных животных. Своего рода жертвы Богу требуются и от каждого христианина: «Жертва Богу дух сокрушен» (Пс. 50:19). «Пожри Богови жертву хвалы и воздаждь Вышнему молитвы (обеты) твоя» (Пс. 49:14). «Благотворения и общения не забывайте, таковыми бо жертвами благоугождается Бог» (Евр. 13:16). «Самые телеса наши должны быть представляемы Богу в жертву живую, святую, благоугодную Богу» (Рим. 12:1), «ибо мы обязаны прославлять Господа не душами только, но и телесами» (Кор. 6:20), соблюдая их в чистоте, свойственной целомудренным, упражняя их в воздержании и богоугодных трудах, – и должны быть готовы даже на мученичество, которое есть высшая жертва Богу – на каковую жертву обрек себя апостол Павел, когда писал: «аз уже жрен бываю, и время моего отшествия наста» (Тим. 4:6).

Мелхиседек был царем. И христианин должен быть царем, владея своими чувствами: управлять собою, подчинять низшие свои стремления высшим порой труднее, чем управлять царствами и народами – управляющие царствами и народами тем легче могут сделаться рабами страстей, чем меньше встречают внешних препятствий к их удовлетворению. Тот, кто успел достигнуть самообладания, власти над собой – поистине царь, даже если бы по внешнему положению был рабом.

Мелхиседек по значению своего имени есть «царь правды» (Евр. 7:2), а по значению названия столицы своего царства – Салима – есть «царь мира» (там же). Без сомнения он был царем правосудным и миролюбивым. Подобно ему и каждый из нас в отношении к ближним должен следовать правилам справедливости и миролюбия. По закону справедливости мы должны поступать с людьми так, как хотели бы, чтобы они с нами поступали (Лк. 6:31). По духу миролюбия мы должны сохранять незлобие к обижающим, снисхождение к согрешающим и быть готовыми на все жертвы, непротивные христианской совести, чтобы только остаться в добрых отношениях к ближним.

Мелхиседек среди соседних царей и племен был царь одинокий. Подобно ему и мы, живя в мире, должны держать себя вдали от его искушений и соблазнов. В отличие от других ветхозаветных праведников, в книге Бытия не приводится родословия Мелхиседека, также не сказано, когда он родился. «Клялся Господь и не раскается: Ты священник вовек по чину Мелхиседека» (Пс. 109:4).

Мелхиседек поздравлял Авраама с победой, как с милостью Божией. Подобно этому и человек свои или чужие успехи в делах и начинаниях должен считать делом милости Божией и благодарить за них Бога, не принимая гордую мысль, будто он или другие обязаны ими единственно себе самим.

По своей жизни и служению Мелхиседек был прообразом жизни Христа в мире. Это сравнение поясняет апостол Павел в своём послании к Евреям: «Ибо Мелхиседек, царь Салима, священник Бога Всевышнего, тот, который встретил Авраама и благословил его, возвращающегося после поражения царей, которому и десятину отделил Авраам от всего, – во-первых, по знаменованию [имени] царь правды, а потом и царь Салима, то есть царь мира, без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда» (Евр. 7:1–3). Христиане, в меру сил человеческих, призваны уподобляться Христу, Сыну Божию, подражая Его нравственным совершенствам – Его святости, смирению, любви к людям и самоотвержению для спасения их. К этому подражанию Он Сам призывает Своих последователей, говоря: «аще кто Мне служит, Мне да последствует» (Ин. 12:26).

Здесь говорится об истории случившейся с женой Лота. Во время бегства семьи Лота из города Содома, на который Господь излил огонь и серу, жена Лота ослушалась повеления Ангелов Божиих не оглядываться. Она оглянулась, чтобы из простого любопытства посмотреть на гибель тысяч людей, а возможно, и сожалея об оставленном полюбившемся ей развратном Содоме. И то, и другое свидетельствовало о её греховности. Жена Лота обратилась в соляной столп – возможно, по той причине, что всё остановившее своё движение в момент катастрофы мгновенно покрывалось солью и пеплом и застывало. 

Подробнее см. третью песнь канона, читаемого в понедельник первой седмицы Великого поста.

Жена Лотова, оглянувшаяся назад, – это образ души, вступившей на путь покаяния и заповедей Господних, но не идущей по этому пути решительным шагом. Господь имел в виду людей с подобным настроением, когда сказал: «никтоже возложь руку свою на рало и зря вспять, управлен есть в Царствие Божие» (Лк. 9:62). 

Они почувствовали свое греховное состояние и его тягость для совести и решились исправить свою жизнь, поступать по заповедям Христа и по Его примеру, в духовном удалении от мира и его сует, от господствующих в мире похотей плотоугодия, корыстолюбия и честолюбия, но им недостает твердости и постоянства. Они похожи на земледельца, взявшегося за плуг для возделания земли и подготовки ее к посеву, но во время этой работы оглядывающегося назад и не замечающего неправильности и бесполезности своей работы. Они сначала с усердием принимаются за подвиги благочестия и добродетели, а потом ослабевают в этом и, вместо того чтобы бодро идти вперед путем богоугождения, останавливаются на этом пути, начинают тяготиться новым образом жизни, с сожалением вспоминают об оставленном Содоме, то есть о суетных и греховных радостях мира, и сперва одной мыслью и воображением, а затем и на деле возвращаются к прежним греховным навыкам. 

Таким образом, семена духовной жизни, посеянные на ниве их сердца, гибнут, едва успев дать слабый росток. Сердца их, подобно пропитанной солью и потому бесплодной земле (Иов 39:6; Иер. 17:6), делаются бесплодными для духовной жизни, и сами они превращаются в соляной столп, то есть похожи на него по своей духовной безжизненности.

Песнь четвертая

Песнь пятая

В первый год Своего общественного служения Господь Иисус, проведши довольно времени в Иудее, идет со Своими учениками в Галилею через Самарийскую область. Здесь, утомленный путем, Он останавливается близ города Сихаря (древнего Сихема), у колодца, по преданию выкопанного патриархом Иаковом. Ученики Его пошли в город купить чего-нибудь съестного для Него и для себя. 

В их отсутствие приходит из города к колодцу одна самарянка зачерпнуть воды. Иисус Христос заводит с ней разговор, в котором возводит ее взор от земного к духовному. Он говорит ей: «дай Мне пить» (Ин. 4:10). Самарянка выражает удивление, как Он, будучи иудеем, отступает от обычая иудеев не входить ни в какие сношения с самарянами и просит у нее напиться. «Но если бы ты знала, – отвечал ей Иисус, – какое благодеяние посылает тебе Бог (в эту минуту) и Кто говорит тебе: дай Мне пить, ты сама стала бы просить у Него, и Он дал бы тебе воду живую». 

Самарянка подумала, что Он говорит о воде родниковой, находящейся в глубине колодца, и заметила, что оттуда трудно ее достать. Но Иисус хочет отвести ее мысли от этой земной воды и навести их на другую. Он отвечает ей: «всякий пьющий воду сию (из колодца Иаковлева), возжаждет опять. А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек. Она сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4:13–14).

Под живой водой, которую Спаситель обещает дать жаждущему, Он разумел благодать Святого Духа, как это видно из сравнения этого обещания с подобными словами Его, сказанными по другому случаю. В последний день праздника Кущей Он приходит в храм Иерусалимский и здесь ввиду обряда возлияния воды на жертвенник, совершавшегося в память чудесного изведения Моисеем воды из камня, взывает: «аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет. Веруяй в Мя, якоже рече Писание, реки от чрева его истекут воды живы. – Сие же рече, замечает евангелист, о Дусе, егоже хотяху приимати верующий во имя Его» (Ин. 7:38–39). 

Она поистине живая вода: она утоляет жажду истины, наставляя нас касательно всего, что нужно знать для спасения души (Ин. 14:26; 1Ин. 2:20), ибо Дух Святый есть Дух истины. Она укрепляет волю на борьбу с греховными искушениями, ибо Дух Святый есть Дух крепости и освящает нас (Рим. 1:4), она низводит в сердце мир и радость (Рим. 14:17), превосходящие всякое разумение. Утоляющая духовную жажду благодать Святого Духа сообщается только верующим в Иисуса Христа, ибо хотя ближайший источник благодати – Святой Дух, но она – плод искупительных заслуг Иисуса Христа. Потому Святой Дух, источник благодатных даров, называется Духом Христовым (Рим. 8:9).

Христос обещал Своим ученикам умолить Отца, да пошлет к ним Святого Духа и да пребывает Он с ними вовек (Ин. 14:16). В день Пятидесятницы Святой Дух видимым образом сошел на учеников Христовых, и с тех пор благодать полилась по вселенной и до скончания века будет напоять жаждущие спасения души. С молитвой о даровании этой благодати каждый верующий может обращаться непосредственно к Святому Духу, но вместе с тем он должен умолять о ней Христа, Сына Божия, ради бесценных заслуг Которого подаются нам все Божественные силы к животу и благочестию, – следуя Его заповеди: аще кто жаждет, да приидет ко Мне и да пиет. 

Для всякого верующего Христос – неисчерпаемый кладезь даров благодати, подобно вещественному колодцу, непрерывно наполняемому водой из подземных родниковых жил. Христос по самому человечеству обладает всей полнотой благодатных даров, почивших на Нем со времени Его крещения в Иордане, и от этой полноты всякий может почерпать благодать на благодать (Ин. 1:16), всякий может причаститься тех духовных благ, для низведения которых на верующих Христос по человечеству помазан был Духом Святым.

Слушая речи Иисуса Христа о воде живой, самарянка не догадывалась, что говорящий с ней – пророк, и притом не обыкновенный пророк, а Сам Мессия. И вот Он дает другое направление Своей речи. На ее просьбу: «Дай мне живой воды», о которой говорил ей Христос, Он объявил ей, чтобы она пошла и привела своего мужа. «У меня нет мужа», – говорит она и из Его ответа убеждается в Его пророческом ведении. Он знает про нее то, чего не мог знать обычный чужестранец, случайным образом остановившийся у самарийского колодца. Он говорит ей: правду ты сказала, что у тебя нет мужа, ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе (Ин. 4:17–18). 

Пораженная этим пророческим ведением, самарянка обращается теперь к Нему как к пророку и просит у Него разрешения религиозных вопросов. Она просит Его разрешить спор между иудеями и самарянами: чье богослужение правильнее – иерусалимское или самарянское, совершаемое на горе Гаризин, на которой был построен с позволения Александра Македонского храм, разрушенный впоследствии Гирканом. 

Господь Иисус в Своем ответе различает прежнее и настоящее время. До сих пор правы были иудеи, и если на их стороне было то преимущество, что в их, а не в другой стране, находилось средоточие истинного богослужения – Иерусалим, то это потому, что спасение должно выйти от иудеев, что обетования и пророчества даны им, что они одни – хранители этих обетовании и пророчеств, следовательно, они одни знают, Кому кланяются, то есть они одни обладают истиной, кланяясь Богу, как Он Сам научил посредством пророчеств и обетовании. Самаряне знают одно только Пятикнижие Моисеево, но не признают дальнейших откровений Божиих, бывших после Моисея, и потому они сами не знают, кому кланяются, если не хотят знать того, что Бог благословил открывать о Себе после Моисея. 

Итак, самарянское богослужение, средоточие которого было на горе Гаризин, неправо – самарянам не следовало отделяться от иудеев в богослужении, не следовало устраивать новое средоточие богослужения; не имея религиозного общения с иудеями, они не имели истинной религии. Так было до сих пор. Но вот настало время, когда ни на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине (Ин. 4:21, 23–24). Таким образом, прежнему иудейскому и самарянскому богослужению Христос противополагает служение новое. Не только неправильное самарянское, но и правильное и законное иерусалимское богослужение должно теперь уступить место богослужению новому – в духе и истине.

Иерусалимское богослужение не исключало, правда, духовного поклонения Богу: с внешними жертвами истинные поклонники приносили Ему в жертву дух сокрушенный (Пс. 50:19). Но внешние жертвы могли быть приносимы только в одном определенном месте, вне которого они были бы незаконны и Богу неугодны. Это ограничение внешнего богослужения одним известным местом было необходимо для поддержания единства богопочтения, для предохранения ветхозаветных верующих от разных суеверий, для поддержания чистоты веры. Ввиду опасности языческих заблуждений, господствовавших в соседстве с иудеями и повсюду, нельзя было предоставить им полную свободу в этом отношении, нельзя было дозволить им совершать общественное богослужение, где хотят. Если и при ограничении богослужения известным местом возможны были уклонения иудеев от истинной веры, то при устранении этого ограничения эти уклонения были бы гораздо чаще.

Теперь же наступил конец прежнему образу богослужения. Надлежало истинную веру, истинное богопочтение сделать достоянием всего человечества – в Церковь Божию, которая до тех пор заключала в себе один избранный народ, ввести все народы. Потому и общественное богослужение не могло быть привязано к одному какому-либо месту во вселенной. Теперь на всяком месте владычества Божия люди могли собираться для прославления Господа, для поклонения Ему. Бог по Своей природе есть дух, и, как дух, Он не ограничивается пространством – Он вездесущ. И, как вездесущий, Он будет принимать поклонение Ему везде, где бы ни устроили для Него храм. 

Следовательно, с этих пор для общественного богослужения могут быть созидаемы тысячи и миллионы храмов, где угодно, – и сколько будет на земле храмов, столько будет средств для вступления в ближайшее общение с Господом, ибо каждый храм будет местом особенного присутствия Господа. Чтобы сподобиться предстать лицу Божию, не будет необходимости за тысячи верст искать места особенного Его присутствия, как это нужно было во времена ветхозаветные, – ступай в ближайший храм, и здесь сподобишься благодатного общения с Тем, Кто обитает в этом храме Своею благодатью, сподобишься предстать лицу Божию.

Не важно отныне, в каком храме поклоняться Богу, а суть лишь в том, как поклоняться Ему. Вопрос о месте богослужения имел значение во времена ветхозаветные. Теперь храмы земные для того и созидаются, чтобы собирающиеся в них поклонники отрешались духом от всего земного и возносились умом и сердцем к Богу, Существу духовному и Богу духов. Существу духовному угодно и поклонение духовное, так чтобы внешняя набожность и благочестие были выражением и проявлением духовного стремления к Богу, духовной жажды общения с Ним верой, надеждой и любовью. Но и такое поклонение Господу угодно Ему только в соединении с истиной: Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и вместе с тем в истине. 

Истинно духовное поклонение отличается от ложно духовного, например, мистического, духоборческого, молоканского и тому подобного, именно истиной – тем, что оно соединяется с ведением и хранением учения истины, как оно преподается в Слове Божием и Святой Церкви, которая есть столп и утверждение истины (1Тим.  3:15). «Поскольку многие, – говорит блаженный Феофилакт, – кажутся поклоняющимися Богу в душе, но не имеют правого ведения, как, например, еретики, то к слову: в духе Христос присовокупил: и в истине. Ибо надлежит и умом поклоняться Богу, и иметь здравое понятие о Нем» (Святое Евангелие с толкованием блаженного Феофилакта, архиепископа Болгарского).

Так называемые «духовные христиане», чуждающиеся православных храмов и церковного богослужения с его Таинствами, молитвословиями и обрядами, напрасно ссылаются в оправдание свое на слова Христовы о поклонении Богу духом. Эти слова служат только к осуждению их, ибо, мечтая угождать Богу духовным служением, они отступили от истины, содержащейся в церковном вероучении; а служение Богу людей, отвергающих или искажающих богооткровенную истину, содержимую Церковью, не угодно Богу, как и служение самарян, не ведавших, кому кланялись. Если бы Христос, говоря о служении Богу духом, запрещал всякое внешнее поклонение и служение Богу, в таком случае Он не научил бы верующих в Него, какими словами должно молиться Отцу Небесному, Сам не выражал бы словами Свои молитвенные чувства и не возводил бы при этом очей Своих на небо (Ин.17:1), не повергался бы ниц, молясь в саду Гефсиманском (Мф.26:39), не установил бы Таинств Крещения и Евхаристии с зримыми обрядовыми действиями. Стало быть, поклонение Богу духом, заповеданное Христом, отнюдь не исключает зримого служения Ему словами и действиями, а только должно проникать и одухотворять их.

Истинный поклонник Отца Небесного не только стремится к общению с Ним одним умом, богомыслием, внутренним молитвенным настроением, но и к внешним действиям богопочтения относится духовно. Так, осеняя себя крестным знамением, он возносится мыслью к Распятому за нас и верой в Его искупительную Жертву возжигает в себе дерзновение молитвы. Преклоняя колени пред Господом, он исповедует свою виновность пред Ним и выражает сердечное сокрушение. Возжигая или видя свечу перед иконой, он возносит к Богу дух, горящий любовью к Нему и готовый на подвиги самоотвержения из любви к Нему. С кадильным дымом, восходящим кверху, воспаряет к небу его молитва. В чтении, которому он внимает в церкви, он ищет света для ума, в песнопениях церковных – сладости для сердца. К принятию благодати Таинств он подготавливает себя подвигами самоиспытания, смирения, сердечного сокрушения и всецело раскрывает свой дух к ее усвоению.

Христианин должен ощущать живейшую потребность благословлять устами и духом Господа, дивные дела Его всемогущества, благости и премудрости на всяком месте владычества Его, особенно же в храмах, в которых Он особенно приближается к человеку Своей благодатью, радоваться, когда слышит «в дом Господень пойдем» (Пс.121:1), не размышлять в храме о житейских попечениях, не скучать на службе, а искренне молиться, не ходить в храм из одного любопытства и для развлечения, без жажды духовного общения с Господом, не ограничивать богопочитание одними внешними проявлениями благочестия, без духовного горения, без духовного подвига – словом, стремиться быть искренним поклонником Отца Небесного.

Силоам – купальня в Иерусалиме, который сохранился до наших дней. Согласно Евангелию от Иоанна, Господь, исцелив человека, слепого от рождения, посылает его омыть глаза в купели Силоам (Ин. 9). Памяти этого события, которое прообразует духовное исцеление человека от врождённого ослепления грехом, посвящена шестая Неделя по Пасхе.

Телесная слепота справедливо считается великим несчастием. Слепому недоступны радости и удовольствия, какие доставляет нам зрение. Он не видит красоты созданий Божиих и лишен возможности через рассматривание природы восходить умом к ее Творцу, напечатлевшему в ней следы Своей премудрости, благости, всемогущества. Слепой не знает удовольствия, доставляемого чтением книг. В делах хозяйственных он находится в полной зависимости от других, легко могущих злоупотреблять его доверием. 

Но как ни велико зло телесной слепоты, все же в ней есть и доля добра. Она спасает слепца от многих искушений и соблазнов, проводником которых служит зрение. Кроме того, по мудрому устроению Провидения, недостаток или отсутствие одного чувства восполняется остротой и совершенством других; так, в слепых особенно развиваются чувства осязания и слуха. Главным же образом лишение телесного зрения не только не препятствует, но и в значительной степени способствует чистоте и ясности духовного зрения. Не развлекаясь внешними впечатлениями зрения, слепец по необходимости углубляется во внутренний свой мир, и голова его нередко свободнее и правильнее работает, чем если бы он был зрячим.

Слепота духовная если состоит в невольном заблуждении и невежестве, не влечет за собой, по крайней мере, тяжкой ответственности, но в других случаях она – зло, которое соединено с ответственностью, как тяжкий произвольный грех. «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны» (Рим. 1:20). На язычников похожи люди, которые зрячи для того, чтобы рассмотреть и изучить все, что есть и происходит на небе, на поверхности и в глубине земли, на дне морском: с удивительной зоркостью они подмечают силы и законы явлений, но слепы для того, чтобы во всем этом видеть Бога, Творца и Вседержителя; которые во всем творении видят следы премудрости, благости и всемогущества, но не хотят видеть Премудрого, Всеблагого и Всемогущего. 

К духовно слепым принадлежат также те, кто в течении жизни частной и общественной, в обстоятельствах жизни благоприятных и неблагоприятных, в судьбах государств и народов признает действие одного случая или человеческого произвола, а не участие Божественного Промысла. Духовная слепота иных состоит в том, что они, подобно современным Христу фарисеям, вопреки очевидности отвергавшим чудеса Христовы, не признают для себя убедительными очевидные для всякого непредубежденного свидетельства истины, содержащиеся в откровенном учении и в истории Церкви.

Духовно слепы и те, кто не признает в себе существования духовной и бессмертной природы единственно потому, что ее нельзя рассмотреть телесными глазами, ощупать руками. Самолюбие так ослепляет иных, что они не видят в себе тяжких грехов или не считают их важными и всячески их оправдывают не только перед людьми, но и перед своей совестью. У весьма многих духовная слепота обнаруживается не только невежеством касательно учения веры и грубым суеверием, но и нежеланием духовного просвещения, под предлогом, что с них, как людей темных, Бог не взыщет.

Очень важно взглянув на себя беспристрастно, осознать свою духовную слепоту. Великое зло – духовная слепота, но еще большее – несознание ее, гордое убеждение духовно слепых в том, что они духовно зрячие. Подобное убеждение Господь Иисус осуждает в фарисеях, говоря: «если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остается на вас» (Ин. 9:41). Неизвинительный грех фарисеев состоял в том, что они считали себя непогрешимыми судьями истины, тогда как на самом деле они закрывали глаза от нее, отрицая в Иисусе достоинство Посланника Божия, хотя видели своими глазами чудные дела Его.

Людей, смиренно сознающих свою слепоту, свое духовное невежество подобное сознание располагает к тому, чтобы искать врачевства от своей духовной слепоты. И когда они найдут его в Иисусе, Враче слепых телесно и духовно, тогда не вменится им в вину прежнее невежество и заблуждение: греха они уже не будут иметь в себе.

Трудно сознаться в духовном ослеплении тому, кто упорно отвращал глаза от истины. Но благодать Божия не оставляет никого без своей помощи. Иногда она приводит к сознанию духовной слепоты самой крайностью упорства в ней, тем, что дальше нельзя идти, – и вот они поворачивают назад. Иногда бедствия и лишения, близость смерти приводят человека волей-неволей в себя, в душе его начинаются колебания, гордость и самомнение уступают место беспристрастному взгляду на свое нравственное состояние, он начинает понимать его пагубность, а отсюда двоякий исход: или отчаяние, или раскаяние с надеждой на милость Божию.

Ободряемый надеждой, человек вместе с евангельскими слепцами вопиет ко Христу: «помилуй мя, Господи, Сыне Давидов» (Мф. 20:30). В тропарь в Неделю слепого поется: «Душевными очами ослеплен, к Тебе, Христе, прихожду, якоже слепый от рождения, в покаянии зовя Тебе: милостив мне буди, едине Благопременителю». Вместе с евангельским слепцом он также взывает к Иисусу: «Верую, Господи, что можешь, если восхощешь, исцелить меня» (Мф. 9:28). Но не всегда это исцеление совершается сразу. Оно подается по мере восприимчивости и терпения, подобно тому как слепцам евангельским надлежало иногда долго вопиять к Иисусу, прежде чем Он обратил на них внимание (Мф. 9:27).

В иных случаях Господь исцелял слепцов одним словом или одним прикосновением, в других же исцеление совершалось несколько сложным образом – посредством плюновения и неоднократного прикосновения, и однажды – посредством помазания глаз грязью и омовения. И это также соответствовало индивидуальной восприимчивости человека. Как в узкогорлый сосуд нельзя вливать жидкость сразу обильной и широкой струею, иначе жидкость не попадет в сосуд и прольется мимо него, так и дары благодати Божией, если нет для них широкой восприимчивости, могут быть сообщаемы людям только понемногу, так сказать, по каплям. Так поступил Христос, исцеляя, например, слепорожденного, которому сначала помазал очи брением, а потом повелел идти в Силоам.

Так же Он поступает с некоторыми при исцелении их духовной слепоты. Он дает им глазную мазь (Откр. 3:18), то есть благодать Святого Духа; но она может действовать на них целительно только в соединении с сердечным сокрушением: легкое, без жгучей скорби сознание своего духовного ослепления далеко не достаточно для освобождения от него – нужны еще слезы. И в ком их недостает, хотя он сознает свое жалкое состояние и желает избавиться от него, тот должен немало приложить усилий, чтобы пробудить в себе слезы для уврачевания своих духовных очей, – а для успеха в этих усилиях просить у Бога благодати слез. 

Пусть он взывает ко Христу: Силоамом да будут для меня слезы мои, Владыко Господи, дабы омыть и мне зеницы сердечные и умственно узреть Тебя, Свет предвечный. Омытый слезами покаяния, подобно слепому, умывшемуся в воде Силоамской, сподобится наконец радости узреть Христа, Который есть Свет истинный, просвещающий всякого человека (Ин. 1:9). Он ощутит радость прикосновение к своему сердцу Божественной благодати. Может быть, не навсегда останется у человека это ощущение, но оно оставит такой след в его душе, что одно воспоминание об этом будет ободрять и укреплять в скорбях этой жизни, пока не вступит человек в область непрестающей радости и неоскудевающего света.

Песнь шестая

Под образом женщины, потерявшей и нашедшей драхму, представляется Сам Господь Иисус, с материнской заботливостью ищущий погибающую душу. Под драхмой, украшенной изображением царя, разумеется душа, украшенная образом и подобием Божиим и через это по самой природе возвышенная перед всеми земными тварями.

Как носитель образа Бога Вседержителя человек поставлен царем и владыкой над ними: ему отдана во власть вся земля, со всеми живущими на ней земными тварями. Но человек не сохранил своего достоинства. Самоугодие и страсти помрачили в нем черты образа Божия, и тот, кто по силе напечатленного в нем образа Божия немногим умален перед Ангелами, уподобился скотам несмысленным. 

Скот знает одни физические потребности – он не имеет разума, чтобы разуметь Творца, не имеет духовного чувства, чтобы умиляться при виде дел Божиих, возвещающих Его совершенства, напечатленные в творении, – не имеет совести, чтобы отличать добро от зла, и потому если убьет человека, не поймет, что совершил злодеяние.

До подобного состояния доходили или по крайней мере были близки к нему люди, жившие плотской жизнью, так что было в истории человечества время, когда Сам Господь назвал их «плотью» по причине отсутствия в них признаков духовной жизни (Быт. 6:3). Сама религия у большой части языческих народов носила плотский характер, требуя от людей одних телесных дел благочестия. Человек погибал, но Господь сжалился над Своим созданием, павшим с высоты богоподобия до скотоподобия, но все же, однако, не утратившим человеческой природы. Образ Божий затмился в душе человека, как изображение на запачканной и потертой монете, но еще не уничтожился.

Сам Единородный Сын Бога Отца для обновления образа Божия в человеке снисходит с неба на землю и взыскует погибающее создание с такой же заботливостью, с какой женщина отыскивает потерянную драхму. Для обретения духовной драхмы Он не жалеет никаких усилий и жертв – даже Кровь Свою проливает за нее на Кресте. 

Но прежде чем принести эту бесконечной цены Жертву, Он, подобно женщине, ищущей со свечой драхму, вносит свет Своего учения в ту духовную тьму заблуждений и пороков, в которую погружена была душа. Она отпала от истины, составляющей необходимую черту образа Божия, состоящего в праведности и святости истины (Еф. 4:24). И вот Господь, восстанавливая в человеке первоначальный образ, озаряет его светом истины. Он проповедует истину во все время Своего общественного служения, и еще до вступления Его в это служение Ему предшествует святой Иоанн Предтеча с проповедью покаяния и ее светом подготавливает к принятию Его людей, ходивших во мраке лжи и пороков. 

Крестная смерть Спасителя, сходившего даже, когда тело Его лежало во гробе, Своею душою в ад для обретения погруженной в глубине его драхмы, увенчала дело спасения человека: ради этой искупительной смерти дарованы человеку все благодатные силы и средства для обновления по образу Создавшего его и для избавления от вечной погибели.

Но грех и страсти снова помрачают в нас образ Божий, в который мы облекаемся в Крещении. Новый человек, каким каждый из нас стал через это Таинство, с течением времени уступает в нас место ветхому, так что иной раз трудно отличить христианина от язычника, трудно отыскать в нем черты образа Божия, как трудно отыскать мелкую монету, затерявшуюся в куче пыли и сора, и вдобавок почерневшую от грязи. Надо спешить покаянием восстановить в себе образ нового человека.

Иисус Навин – предводитель израильтян на пути в землю обетованную во время исхода из Египта. После смерти пророка Моисея возглавил священную войну израильтян против нечестивых языческих племён, населявших Палестину. Амалик, амаликитяне – народность, с древних времён занимавшая земли между Синайским полуостровом и юго-западной частью Палестины, до границ Египта и Аравии. 

Амаликитяне напали на израильтян во время их исхода из Египта. Между ними произошло сражение, в котором израильтянам помогла победить молитва пророка Моисея. Когда Моисей поднимал руки в молитве, евреи побеждали, а когда его руки (а вместе с ними и молитва) ослабевали, верх брали амаликитяне. Воздетые крестообразно руки Моисея являются прообразом побеждающего Креста Господня (Исх.17:8–16). Последнее упоминание об амаликитянах в Ветхом Завете встречается во 2‑й книге Царств (8 глава), где рассказывается, что земли и золото амаликитян завоевал царь Давид.

Гаваониты - жители палестинского языческого города Гаваона, который Господь повелел уничтожить израильтянам под предводительством Иисуса Навина за беззакония. Узнав об этом грозном повелении, хитрые гаваонитяне пришли в израильский стан под видом нищих странников из далёких земель и заставили израильтян поклясться Богом, что те их не тронут. Когда евреи узнали, что на самом деле эти люди – жители Гаваона, то уже не могли причинить им вреда, так как дали клятву. Израильтяне оставили гаваонитян в стане в качестве слуг – заставили их носить воду и колоть дрова.

Подробнее см. песнь шестую канона, читаемого во вторник первой седмицы Великого поста.

Песнь седьмая

Но царь Езекия, не желая умирать, так горячо и слёзно молился, что Господь продлил его земную жизнь ещё на 15 лет. В подтверждение того, что царь не умрёт, но выздоровеет, пророк Исаия явил ему знамение – тень от солнца на ступенях царского дворца передвинулась на десять ступеней назад (4Цар. 20:1–11).

Исаия («Бог спасёт») – пророк Иудейского царства (765–695 гг. до н.э.) во время правления благочестивого царя Езекии, автор пророческой книги, которую называют ветхозаветным Евангелием.

Болезнь, какая бы она ни была, легкая ли или подобная той, в какой находился Езекия, естественно располагает к мысли о смерти. Но мысль о смерти может быть спасительна для человека только в том случае, если соединяется с заботами о приготовлении к вечности, с покаянием и рвением о том, чтобы остаток жизни провести в богоугождении. С этой целью каждый больной должен обращаться к Господу с молитвою Езекии о продлении лет его жизни. Желание пожить подольше свойственно в той или иной мере каждому живущему. Как ни горька иному жизнь, а все ему не хочется расстаться с нею, ибо жизнь, несомненно, – великое благо.

Но не все знают настоящую цену этому дару. Для многих жизнь дорога только из-за пристрастия к земным благам и удовольствиям. Им тяжело даже думать о необходимости расстаться с жизнью, потому что тяжело расстаться с этими удовольствиями. В этом отношении такие христиане не выше язычников, не имеющих упования на Царствие Божие. Для последних с земной жизнью оканчивалось все, и потому они старались извлечь из нее все удовольствия, что только могла дать жизнь чувственному человеку.

Христианину, верующему в обетования о Царствии Небесном, земная жизнь дорога как время приготовления к вечности. Поэтому если, с одной стороны, страх смерти ослабляется тем, что за ней виднеется жизнь в иной области бытия, то, с другой, в преддверии этой новой жизни человека не может не тревожить мысль о возможности перейти туда неготовым. Эта мысль никому не должна быть чужда. Сколько бы кто ни был благочестив и добродетелен, как бы далеко ни ушел кто по пути нравственного совершенства, он не может сказать с уверенностью, что вполне готов к переходу в вечность, готов вступить в Царство Небесное. Даже такой великий праведник, как святой апостол Павел, который с дерзновением ожидал себе награды в жизни вечной (2Тим. 4:8), говорил о себе: «хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь» (1Кор. 4:4).

Сознание своей греховности и, следовательно, неготовности предстать на Суд Божий с особенной живостью должно возникать в нас во время болезни ввиду того, что это состояние может завершиться смертью, за которой следует суд над душой. «Господи исчезли дни мои, как сновидение после пробуждения» (Пс. 72:20). Болезнь пригвоздила к постели и лишила возможности пользоваться и наслаждаться земными благами, которые потеряли смысл. Они теперь так же суетны, как суетны и пусты сладкие, но быстролетные сновидения. Теперь не до земных благ. Чувствует человек, что, гоняясь за ними, слишком мало сделал для спасения души, осуждает свою леность, беспечность и знает, что прошедшего не воротить, а жить осталось, может быть, очень недолго, так что, пожалуй, ничего не успевается сделать для вечности.

С молитвой о продолжении жизни болящий может обращаться к Господу, как Езекия, чтобы было дано время на покаяние и исправление, и в том случае, если имеет на руках детей, которых не успел воспитать и пристроить, если взял на себя обязательства, для исполнения которых потребно немалое время.

Не только больные, но и здоровые должны помышлять о смерти и готовиться к ней. Для углубления в себе мысли о смерти пусть они почаще ставят себя мысленно в положение больных, пусть заблаговременно свыкаются с этим положением и умоляют Господа даровать им время для покаяния, исповедуя, что они еще не успели воспользоваться для этого протекшими днями жизни.

Давид – см. песнь седьмую канона, читаемого в понедельник первой седмицы Великого поста.

«Якоже поет Давид» – приводятся слова 50 псалма царя и псалмопевца Давида, который он написал как покаянную молитву после своего грехопадения, когда он послал воина Урию на верную смерть, чтобы отнять его жену Вирсавию: «Возврати мне радость спасения Твоего и Духом владычественным утверди меня» (Пс. 50:14), «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои» (Пс. 50:3). 

Этот псалом читается ежедневно за богослужением и в домашних утренних молитвах как образец покаянной молитвы.

Песнь восьмая

Ибо те и другие после частного суда получают воздаяние только покуда по одной душе, а не и по телу, хотя и тело разделяло с ней дела ее, добрые и злые. Полное блаженство и полное мучение возможны только для полного человека, состоящего из души и тела. Таким образом, частный суд по смерти каждого – не полный. Притом он и не окончательный, ибо для грешников, осужденных на мучение, еще остается возможность получить облегчение в страданиях и даже вовсе освободиться от них по молитвам Церкви, если только они перешли в вечность в общении с Церковью и перед смертью положили начало покаяния. Полное и окончательное воздаяние каждому по делам его ожидает нас в последний день мира, в день всемирного Суда.

Страшно будет само явление Судии – Господа Иисуса Христа. Он приходил на землю для искупления людей, для примирения их с Богом. Он же вторично придет на землю судить живых и мертвых. Первое Пришествие Его было уничиженно, Второе будет величественно и славно. Он явится на облаках небесных, окруженный сонмами Ангелов, имеющих сопровождать Его, как Царя своего и Бога, и сядет на Престоле славы Своея. Явится тогда с Ним и знамение Его на небеси – святой Крест, который в Первое Его Пришествие казался только орудием Его уничижения, теперь же будет знамением окончательной победы Его над всеми врагами, и среди них над последним врагом – смертью, который после всех упразднится.

Явление Бога во славе всегда вызывало в людях страх и трепет пред Ним. Равно явление во славе Судии живых и мертвых не может не быть страшно для всех, имеющих предстать на Суд Его: в одних это будет страх благоговения перед Его величеством, в других страх гнева Его. Никто не избежит Суда, никто не будет иметь возможности уклониться от него. По гласу Господа через звук трубы архангельской, пред страшное Судилище Христово предстанут все люди, все племена земные, все умершие и оставшиеся в живых. Первые воскреснут на Суд, последние предстанут на Суд в таком теле, которое изменится, то есть подобно воскресшим получит вид тонкий и духообразный. Наряду с людьми предстанут на суд и злые духи. Вслед за тем, как все соберутся пред лицом праведного Судии, последует отделение одних от других. Одни займут место по правую сторону Престола Судии, другие – по левую. Первые, то есть праведники, почувствуют величайшую радость – ибо увидят благословение Божие к себе в самом отделении их от нечестивых; последние, то есть нечестивые, исполнятся крайнего страха и стыда.

Вслед за тем откроются судные книги с записанными на них делами каждого человека, добрыми и худыми, и не только делами, но и словами и самими советами (сокровенными помыслами) сердечными, то есть во всей подробности выведены будут на свет эти дела, слова и помыслы (1Кор. 4:5). Не нужно будет тогда для оправдания одних, для обвинения других ни допросов, ни защитников и обвинителей: нравственное состояние каждого во всем свете откроется перед его совестью и перед всем миром. Христианские подвиги, которые праведник совершал втайне и над которыми при жизни его многие, может быть, глумились, получат тогда настоящую оценку: он тогда увидит, что пред очами Божиими не сокрыта была ни одна слеза раскаяния, записана у Господа даже чаша студеной воды, поданная во имя Его.

Перед совестью же грешника, которую он заглушал во время земной жизни, восстанут его беззакония во всей их мерзости – зависть, обман, ненависть, гнев, хищение, пьянство, плотские нечистоты, гордость, тщеславие, лицемерие – и покроют его стыдом, тяжесть которого увеличится оттого, что весь мир узнает о них. В настоящее время многие согласятся лучше умереть, чем вынести обличение перед подобными себе. Какой же стыд и ужас поразит грешника, когда перед очами целого мира обнажатся все его преступления, которые он совершал безнаказанно на земле, успевая скрыть их от земного правосудия: его гнусные мысли и намерения, которых никто не подозревал здесь в его благовидных поступках, – когда личина лицемерия, которой он прикрывался перед ближними, снимется с него и он предстанет перед всеми во всем своем нравственном безобразии! Обличение, какому подвергнутся тогда нечестивые, будет для них так невыносимо, что в порыве отчаяния они будут вопиять горам и скалам: падите на нас и сокройте нас от лица Седящего на престоле (Откр. 6:16). Но вопль их не будет услышан.

Уже в самом отделении одних от других каждый из имеющих предстать на Суд узнает участь свою, но окончательно она будет решена особым приговором Судии и Бога: «придите, благословеннии Отца Моего, и наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира». – «Идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его» (Мф. 25:34–41). Исполнителями этого приговора будут Ангелы. Они отделят на Страшном Суде добрых от злых, как жнецы отделяют пшеницу от плевел, рыболовы – хорошую рыбу от негодной к употреблению. Они же водворят праведных в Царстве Небесном, а осужденных грешников ввергнут в пещь огненную, в огонь вечный (Мф. 13:42–50).

Как бы кто ни понимал эту печь, этот огонь – в буквальном ли смысле, или так, что и без вещественного огня осужденные грешники будут испытывать такое же мучительное чувство, как если б они горели в сильнейшем вещественном огне, – во всяком случае ничего нельзя представить ужаснее их состояния. Притом здешний вещественный огонь, испепеляя вещество, ослабевает и погасает, но геенский огонь, пожирая, в то же время питает жертву свою, сам питаясь ее нетлением, – жжет, но не сжигает (Тертуллиан и Златоуст). И такое состояние мучимых в огне будет вечно: огонь их не угаснет (Мк. 9:44–46). Осужденные будут мучиться в нем во веки веков (Откр. 20:10). Как блаженство праведников будет вечно, так вечны будут и муки нечестивых.

Скоро ли или нет наступит день Страшного Суда, к нему всегда нужно быть готовым. В чем состоит приготовление? В том, чтобы всегда помнить об этом дне и удерживать себя от всего того, за что грозит вечное осуждение. Достигнуть успеха в этом деле ни для кого не легко. Потому день последнего Суда должен быть страшен не только для грешников, но и для праведников, ибо нет ни одного истинного праведника, который бы вместе с апостолом Павлом не считал себя первым из грешников, не исповедовал себя паче всякого естества человеча согрешившим, – если только он будет судить о своем нравственном состоянии не по сравнению с жизнью других людей, но по требованиям закона Божия.

Стать вровень с этими требованиями, вполне осуществить их в жизни ни для кого не возможно. Потому и оправдания на Страшном Суде Христовом мы можем ожидать, собственно, не от дел наших, как бы они ни казались нам совершенны, но главным образом, от милосердия Божия, привлекаемого живой и деятельной верой в искупительные страдания и смерть Богочеловека, принятую за нас. Страшный Суд будет единственно откровением правды Божией, воздающей каждому смотря по тому, воспользовался ли он и как воспользовался в земной жизни дарованными ему благостью Божией средствами спасения.

Если не хочешь быть осужденным на Страшном Суде, поспеши предотвратить это осуждение делами покаяния в настоящей жизни. Если хочешь, чтобы пощадил тебя праведный Судия на Своем Страшном Суде, умоляй Его об этой пощаде теперь, пока Он терпит твои грехи, сохраняя твою жизнь в этом мире в ожидании от тебя покаяния. «Ибо время начаться суду с дома Божия; если же прежде с нас начнется, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится? Итак страждущие по воле Божией да предадут Ему, как верному Создателю, души свои, делая добро». (1Пет. 4:17 - 19)

Зосима – преподобный палестинский отшельник, который стал свидетелем чудесного перехода реки Иордан как по суху преподобной Марией Египетской и преподал ей христианское напутствие.

Еммануил («с нами Бог») – иносказательное имя Сына Божия, которое встречается у пророка Исаии: «Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис. 7:14).

Песнь девятая

Он не только раскаялся, но и уверовал в Иисуса как в обетованного Христа, как в Господа своего и Бога, и в духе покаяния и веры в Иисуса воззвал к Нему:

– Помяни мя (вспомни меня), Господи, егда приидеши во Царствии Твоем (Лк. 23:42).

О силе покаяния разбойника можно судить по тому, что он не только самого себя исповедал достойным казни за свои дела, но и товарища своего, издевавшегося над Иисусом, старался образумить, пробудить в нем страх Божий и чувство раскаяния. О силе веры благоразумного разбойника и надежды на Христа свидетельствует то, что он исповедал эту веру и надежду тогда, когда видел Иисуса распятым, униженным, опозоренным, когда слышал, как все глумились над Ним, злословили Его, когда оставили Его самые близкие к Нему лица, кроме Матери и возлюбленного ученика Его. Чем труднее было разбойнику при таких обстоятельствах уверовать в Распятого как Господа всемогущего, как Царя неба и земли, и обратиться к Нему с мольбой надежды, тем возвышеннее подвиг его веры и надежды. «И рече ему Иисус: днесь со Мною будеши в раи» (Лк. 23:43).

Господь обещает уверовавшему грешнику гораздо более, чем тот ожидал. «Ныне же, – говорит Он ему, – а не когда-нибудь, когда откроется полная Царственная слава Моя, вера твоя получит награду» – и какую награду! Блаженное общение с Господом в той горней области, куда впоследствии Павел был восхищен и где он слышал неизреченные глаголы, которых человеку нельзя пересказать (2Кор. 12:4).

Необходимо каждому христианину научиться у благоразумного разбойника покаянию. Печально будет, если кто умрет в этом состоянии, как умер разбойник, хуливший Христа. Надо как можно быстрее обратиться, и если будет искренно твое обращение, как обращение благоразумного разбойника, оно, как бы ни было запоздало, будет принято Господом, как принято его покаяние. Но нельзя откладывать это не в коем случае, потому что никто не знает, когда наступит его час. 

Переломи свое упорство в греховных навыках; смиренно и беспощадно осуди себя здесь, чтобы избегнуть тамошнего осуждения, и с верой в распятого Иисуса, взявшего на Себя грехи мира, воззови к Нему, да не отринет твоего покаяния, как не отринул Он покаявшегося и уверовавшего разбойника, когда же смерть восхитит тебя от земли, да помянет тебя во Царствии Своем, да водворит тебя в одной из многочисленных обителей в доме Отца Небесного, хотя бы в самой последней.

Господь Иисус однажды сказал иудеям: «егда вознесете (на крест) Сына Человеческаго, тогда познаете, яко Аз есмь» (Ин. 8:28), то есть «когда распнете Меня и подумаете, что уже победили Меня, тогда-то наипаче узнаете Мою силу, узнаете, что Я Сын Божий». Это предсказание сбылось, когда за распятием и смертью Господа последовали чудесные, страшные знамения, свидетельствовавшие о Его силе и власти.

Иисус распят был в третий час дня, по нашему в девятый час утра. В шестом часу, по нашему в двенадцатом, в самый полдень, померкло солнце, распространилась тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого. В девятом часу Иисус громко воззвал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой (Лк.23:46) – и, преклонив главу, испустил дух. 

И вот начались проявления всемогущей силы и власти Божественного Мертвеца: завеса в храме, отделявшая святилище от святого святых, разодралась пополам сверху донизу (в знак того, что путь в небеса, которые предызображены были святым святых, доступным для одного первосвященника, ныне открыт для всех), земля сотряслась, раскололись скалы и открылись гробы. 

В то же время обнажался, или пустел, ад – ибо Иисус душой Своей, разлучившейся с телом, сошел в ад как Победитель ада и смерти, и заключенные в нем души, с верой ожидавшие Его Пришествия, вывел в рай; а души некоторых из святых, вышедши из ада, снова соединились на короткое время с телами, и, восстав от гробов, эти святые по воскресении Спасителя вошли в Иерусалим и явились многим, для возвещения победы Христа над смертью и адом (Мф. 27:51–53).

Таковы поразительные явления, сопровождавшие распятие и смерть Иисуса. Какое воздействие произвели они на тех, кто наблюдал это? Ожесточенные враги Иисуса остались Его врагами и после этих знамений Его Божественной силы и величия. Они были слепы и глухи к тому, что происходило вокруг них. Они как будто не видели ни солнечного затмения, ни треснувших скал, не хотели признать во всем этом проявления всемогущей силы Распятого. Но в других эти чудесные явления произвели благоговейный страх и раскаяние. Так, римский сотник, вместе со своими воинами поставленный стеречь Распятого, – может быть, прежде мало знавший Иисуса, но слышавший, вероятно, что Иисус осужден на позорную казнь за то, что называл Себя Сыном Божиим, – видит землетрясение и другие чудеса, приходит в великий страх и говорит: точно, Этот Человек был Сын Божий (Мф. 27:54), – то есть признает в Нем Существо Божественное, могущественно повелевающее природой. И весь народ, который сошелся смотреть на Голгофу, увидев все, что происходило, возвращался (со стонами раскаяния), бия себя в грудь (Лк. 23:48).

Пример и внушения врагов Иисуса увлекли многих из народа к тому, что одни из них насмехались над Распятым, другие только праздно ходили у Креста, как на зрелище. Но страшные знамения в часы страданий и смерти Иисуса привели народ в себя, заставили содрогнуться за собственную участь. Особенно должны были прийти в волнение и ужас те, которые пред тем кричали: кровь Его на нас и на чадах наших (Мф. 27:25). Скорбь и страх Суда Божия проникли в их сердца и положили начало тому раскаянию, которое впоследствии возжжено было с такой силой проповедью апостолов по сошествии Святого Духа (Деян. 2:38; 3:19).

«Аще не бы Бог был распныйся, ниже солнце лучи свои потаило, ниже бы земля трепещущи тряслася. Вся терпяй, помяни и нас во Царствии Твоем» (Слова из Царских часов службы Великого Пятка, тропарь «Видя разбойник Начальника жизни на Кресте»). Народ, возвращаясь с Голгофы, бил себя в грудь, признавая свою виновность пред Тем, казни Которого он требовал. Но Христос пригвожден был ко Кресту за грехи всего мира: все мы виновны в Его Крестных страданиях и смерти.

В каком же состоянии находимся мы? Приходим ли мы в сердечное сокрушение при этой мысли и, держа ее в уме, не походим ли на праздных зрителей, окружавших голгофское зрелище, не поражаясь тем, что на Голгофе решалась наша судьба?

Око вселенной, солнце померкло, не стерпев видеть распятым и опозоренным Творца своего. Помрачаются ли наши глаза слезами скорби при мысли о том, что грехами своими, в которых каемся как будто только для того, чтобы еще глубже погрязнуть в них, мы вторично распинаем Сына Божия?

Земля сотряслась в минуту Крестной смерти Господа. Потрясается ли наша совесть страхом Суда Божия?

Камни распадались. Не тверже ли камня душа, упорствующая в греховных навыках, покрытая толстым налетом земных пристрастий, сквозь который не доносятся до нее никакие удары?

Гробы отверзлись, и из них выходили ожившие мертвецы. Но не продолжает ли наша душа спать мертвым, непробудным сном в гробу духовной беспечности, не омертвела ли она ко всему святому и богоугодному, не готова ли уже к вечной смерти, или погибели?

Вот вопросы, которые должен задавать себе каждый человек, если не желает остаться нераскаянным, как остались нераскаянными враги Иисуса, которых не потрясли страшные знамения, сопровождавшие распятие и смерть Иисуса. Да не затыкает человек своего слуха от обличительных ответов совести на эти вопросы и да поспешит оплакать свои заблуждения и грехи, которым до сих пор предавался с возмутительной беспечностью.

Вдумчиво прочитать Канон святого Андрея Критского важно для каждого человека, он ведет как путеводная нить как по Великому посту, так и по всей жизни. Его содержание напоминает, что Бог всегда находится рядом, и что расстояние между Ним и человеком измеряется не земными понятиями «долга», «греховности» или «достоинства», а простой любовью, верой и надеждой на великое милосердие Создателя. На то самое милосердие, которое и падших возводит, и больных исцеляет, и грешников очищает, возвращая им первозданную красоту и величие.

С использованием материалов книги:

Виссарион (Нечаев), еп. Уроки покаяния в Великом каноне св. Андрея Критского, заимствованные из библ. сказаний. М. 2009.