О христианском совершенстве

Недуг изменился в своей видимой форме, оставаясь в сущности тем же, чем был и прежде – стремлением к Богоотступничеству. 

Иудеи не выражали той непреодолимой наклонности к идолопоклонству, которая наветовала, разрушала и духовное и гражданское благосостояние их в течение целого тысячелетия, от исшествия их из Египта до переселения в Вавилон. Сатана не влек их к отступлению от Бога и к поклонению себе при посредстве поклонения идолам: другую кознь, более действительную, другую погибельную пропасть, несравненно более глубокую и мрачную, он придумал и приготовил для них. 

Сатана оставил иудеев служителями истинного Бога по наружности. Мало этого, он увлек их к усиленному, неправильному уважению обрядовых постановлений и старческих преданий, в то же время выкрал уважение к заповедям Божиим, он увлек их в подробнейшее и утонченное изучение Закона Божия по букве, в то же время выкрал у них изучение Закона Божия жизнью; знание Закона Божия по букве он употребил в средство вовлечения в ужаснейшую гордость, в ужаснейшее самомнение, при которых они, именуя себя и представляясь другим чадами Божиими, на самом деле были врагами Бога и чадами диавола (Ин. 8, 44). 

Под предлогом сохранения верности к Богу, они отвергли Бога; под предлогом сохранения общения с Богом, они отвергли общение с Богом, заразились сатанинской ненавистью к Богу, запечатлели эту ненависть Богоубийством. 

Все это совершилось от оставления жизни Богоугодной! Все это совершилось от оставления заповеданных Богом отношений к ближнему, причем сохраненные по наружности отношения к Богу делаются мертвыми. По этой причине Спаситель возводит иудея, спросившего о том, как ему спастись, в отношения к ближним, заповеданные Богом. Так и всякий православный христианин, если захочет перейти от нерадивой жизни к жизни внимательной, если захочет заняться своим спасением, должен сначала обратить внимание на отношения свои к ближним. В этих отношениях он должен исправить то, что подлежит исправлению, принести искреннее покаяние перед Богом в том, что уже не подлежит исправлению и предначертать себе деятельность благоугодную Богу. 

«Се пол имения моего», – сказал Господу мытарь Закхей, при обращении своем, – «дам нищим, и аще кого чим обидех, возвращу четверицею». Он услышал радостнейшее определение всеблагого и всемогущего Господа, пребывающего и ныне столько же благим и столько же всесильным: «Днесь спасение дому сему бысть, зане и сей сын Авраамль есть, прииде бо Сын Человеческий взыскати и спасти погибшаго» (Лк. 19:8–10). Потомок Авраама по плоти признан Богом за потомка в то время, как решился на жизнь Богоугодную: из этого следует, что до того времени он не был признаваем, не смотря на право по плоти. 

И христианин, доколе проводит произвольную греховную жизнь, противную евангельским заповедям, не признается христианином, хотя имеет право на это наименование, присовокупившись к святому христианскому племени Крещением. Что пользы в исповедании словами при отвержении делами? «Исповем им», небрегущим об исполнении евангельских заповедей, обетовал Господь, «яко николиже знах вас. Отъидите от Мене делающии беззаконие!» (Мф. 7, 23) 

Для спасения необходимо исполнение всех постановлений Евангелия, хранимых в должной целости единой Святой Православной Церковью. Упомянутый выше юноша, услышав ответ Господа, что для спасения нужно жительство по заповедям Божиим, сказал: «Вся сия сохраних от юности моея: что есмь еще не докончал? Рече ему Иисус: Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди вслед Мене, взем крест» (Мф. 19:20–21. Мк. 10:21). 

Спасение возможно при сохранении имения, в жизни посреди мира, для снискания совершенства требуется предварительное отрешение от мира. Спасение необходимо для всех – снискание совершенства предоставлено произволяющим. 

Образец христианского совершенства мы видим в святых Апостолах, как засвидетельствовал о себе и о них святой апостол Павел, сказав: «Елицы убо совершенни, сие да мудрствуем» (Фил. 3, 15), что совершенство христианское, будучи жительством в Боге, есть бесконечное поприще преуспеяния, как бесконечен Бог (Фил. 3, 20, 12).

«Это совершенное, несовершающееся совершенство совершенных, как поведал мне некто вкусивший его, – говорит святой Иоанн Лествичник, – столько освещает ум и отвергает его от всего вещественного, что, по вступлении в сие небесное пристанище, по большей части из жизни по плоти возносит, приведши в состояние исступления, на небо к видению (и там содержит). Об этом говорит негде познавший, может быть, из опыта, «яко Божии державнии земли зело вознесошася» (Пс. 46, 10). Об этом сказал восхищенный до третьего неба и оставшийся жить там сердечными чувствованиями и помышлениями: «наше житие на небесех есть» (Фил. 3, 20). 

Совершенство состоит в явном причастии Святого Духа, который, вселившись в христианина, переносит все желания его и все размышление в вечность. Такое состояние души своей исповедал святой Давид, засвидетельствовавший о себе: «Дух Господень глагола во мне и слово Его на языце моем» (2Цар. 23, 2). 

От действия Святого Духа мог сказать Давид: «Коль возлюбленна селения твоя, Господи сил, желает и скончавается душа моя во дворы Господни: сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе» (Пс. 83:2–3). «Имже образом желает елень на источники водныя: сице желает душа моя к Тебе, Боже. Возжада душа моя к Богу крепкому, живому: когда прииду и явлюся лицу Божию» (Пс. 41:2–3). «Увы мне, яко пришельствие мое продолжися» (Пс. 119, 5). 

Неестественно человеку в обыкновенном его состоянии такое пламенное желание переселения в вечность: оно свойственно лишь мужу Духоносному, как и Духоносный Павел сказал о себе: «Мне еже жити, Христос; и еже умрети, приобретение есть. Желание имый разрешитися и со Христом быти» (Фил. 1, 21, 23). 

Преподобный Макарий Великий живописует христианское совершенство следующими чертами: 

По сей-то причине, как мы видели, святой Иоанн Лествичник, а подобно ему и многие святые Отцы, назвали человеческое совершенство в христианстве несовершенным совершенством, как и св. апостол Павел сказал: «Не уже достигох или уже совершился: гоню же, аще и постигну, о немже и постижен бых от Христа Иисуса. Братие! Аз себе не у помышляю достигша: едино же, задняя забывая, в предняя же простираяся, со усердием гоню к почести вышняго звания Божия» – христианского совершенства – «о Христе Иисусе» (Фил. 3, 12–14).

Христианское совершенство есть дар Божий, а не плод человеческого труда и подвига, подвигом доказывается только действительность и искренность желания получить дар: подвигом, который обуздывает и укрощает страсти, естество человеческое соделывается способным и предуготовляется к принятию дара. От человека зависит очистить и украсить, и то с помощью Божией, обитель в себе для Бога, пришествие Бога в эту обитель зависит единственно от Божия благоволения (Ин. 14:23). 

Нестяжание и отречение от мира есть необходимое условие к достижению совершенства. Ум и сердце должны быть всецело устремлены к Богу, все препятствия, все поводы к развлечению должны быть устранены, «всяк от вас, – сказал Господь, – иже не отречется всего своего имения, не может быть Мой ученик» (Лк. 14, 33). 

Упование на тленное имущество должно быть заменено упованием на Бога, а самое имущество – обетованием Бога, Который сказал: «не пецытеся глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся? Всех бо сих язы́цы ищут: весть бо Отец ваш небесный, яко требуете сих всех. Ищите же прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам» (Мф. 6, 31–33). 

Посреди всех лишений, посреди трудного положения, в которое, по-видимому, приводит себя христианин, отказавшийся от имения и от всех преимуществ, доставляемых миром, он, содействующей ему Божией благодатью, поставляется в самое удовлетворительное положение, какого мир никогда не может дать своим служителям. 

Это положение изображено святым апостолом Павлом так: «Во всем представляюще себе якоже Божия слуги, в терпении мнозе, в скорбех, в бедах, в теснотах, в ранах, в темницах, в нестроениих, в трудех, во бдениих, в пощениих, во очищении, в разуме, в долготерпении, в благости, в Дусе Святе, в любви нелицемерне, в словеси истины, в силе Божией, оружии правды десными и шуими, славою и безчестием, гаждением и благохвалением: яко лестцы, и истинни: яко незнаеми, и познаваеми: яко умирающе, и се живы есмы: яко наказуеми, а не умерщвляеми: яко скорбяще, присно же радующеся: яко нищи, а многи богатяще: яко ничтоже имуще, а вся содержаще» (2Кор. 6, 4–10). 

В таком положении были все святые Апостолы, все оставившие и шедшие вслед Господа (Мф. 19, 27). Они не имели вещественного имущества, но всему миру, утопавшему в погибели, доставили неоцененное духовное богатство – Богопознание и спасение. Они не имели вещественного имущества, но вселенная им принадлежала: во всяком городе, во всяком селении, куда они ни приходили, приготовлены им были Промыслом Божиим и помещение и содержание, и «елицы» из уверовавших во Христа «господие селом или домовом бяху, продающе приношаху цены продаемых и полагаху при ногах Апостол» (Деян. 4, 34–35). 

В таком положении были святые мученики. Перед вступлением в подвиг обыкновенно они давали свободу рабам, а имущество раздавали нищим. Разорвав все связи с миром, они совлекали с себя самую одежду – тело – в беззакониях зачатую, облекались в одежду Святого Духа, в Самого Господа нашего Иисуса Христа, претворяли свою одежду – тело – из плотской в духовную, из тленной в нетленную, из греховной в святую, из земной в небесную. 

Страдания святых мучеников имели особенный характер: они страдали не как чада ветхого Адама – как члены Христа. Святая мученица Фелицитата была беременной в то время, как ее, за твердое исповедание Веры, заключили в мрачную и душную темницу. В темнице она разрешилась. Во время родов, которые были трудны, Фелицитата не могла удерживаться от воплей. По этому поводу один из тюремных стражей сказал ей: «Ты так кричишь теперь: что же с тобой будет, когда тебя предадут зверям на съедение?» Она отвечала: «Теперь страдаю я, но тогда Другой во мне будет страдать за меня, потому что я страдаю за Него». 

Мученичество отнюдь не было изобретением человеческим или последствием одного человеческого произволения: оно было даром Божиим человечеству и потому было сверхъестественно, как и святой апостол Павел сказал: «Вам даровася еже о Христе, не токмо еже в Него веровати, но и еже по Нем страдати» (Флп. 1, 29). 

Подобно мученичеству и монашество есть дар Божий. Монашество есть подвиг вышеестественный. Оно есть тоже мученичество в сущности своей, лишь для поверхностного невежественного взгляда представляясь чем-то иным, неопределенным. 

Подобно мученичеству, монашество требует, чтобы ему предшествовало отречение от мира. Как подвиг мученичества начинается различными терзаниями тела, а совершается смертью его, так и подвиг монашества начинается отсечением своей воли и своих разумений, отречением от плотского наслаждения, а совершается умерщвлением души и тела для греха, оживлением их для Бога. Встав против греха до смерти, купив победу над ним непощадением тела в усиленных, сверхъестественных подвигах, многие иноки с величайшей удобностью перешли от подвига иноческого к подвигу мученическому по сродству между собою этих двух подвигов, заключающихся в отречении от мира и от себя. 

Как подвиг мученичества непонятен для гордого, служащего тлению мира, представляется для него буйством, так непонятен и странен для него подвиг монашества. Мученики по мере совершения подвига начинали обнаруживать обилие благодатных Даров, точно так и в иноках благодать Божия открывала свое действие по умерщвлении их для греха, усиливала это действие по мере того, как усиливалась в иноках их святая мертвость. 

Подвиг всякого инока – сверхъестествен: он непременно должен быть сопряжен с победой скотоподобного свойства телесного, сделавшегося по падении принадлежностью каждого человека. Подвиг некоторых святых иноков кажется более непостижимым по сверхъестественности своей, нежели даже подвиг мучеников. В этом можно убедиться, прочитав жития преподобных Марка Фраческого, Онуфрия Великого, Марии Египетской и других. 

Отчего мученичество и монашество представляются сумасбродством и нелепостью для рабов греха и мира? Очевидно оттого, что они признают добром одно добро падшего естества, а христианства не знают и не понимают.

Для достижения совершенства, вслед за истощанием (раздачей – Ред.) имения на нищих, необходимо взять крест свой (Мк. 8, 34). Оставлению имения должно последовать отвержение от самого себя, в чем и заключается принятие креста, или произвольное и постоянное подчинение скорбям двоякого рода, из которых составляется крест, как бы из двух древ, соединенных между собой и пресекающих друг друга. 

Одни из этих скорбей попускаются промыслом Божиим к нашему душевному созиданию, а другие мы должны возлагать произвольно сами на себя для обуздания и умерщвления страстей своих, для умерщвления в себе своего падшего естества. 

О скорбях, попускаемых нам промыслом Божиим, говорит святой Апостол Павел: «Егоже любит Господь, наказует: биет же всякого сына, егоже приемлет. Аще наказание терпите, якоже сыновом обретается вам Бог: который бо есть сын, егоже не наказует отец? Аще же без наказания есте, емуже причастницы быша вси» (истинные служители Божии): «убо прелюбодейчищи есте, а не сынове. К сим, плоти нашей отцы имехом наказатели, и срамляхомся: не много ли паче повинемся Отцу духовом, и живи будем?» (Евр. 12:6–9). 

Святой Апостол Петр возводит к духовному разумению скорбей и утешает подвергшихся им следующим образом:

По наставлению Апостола Павла, попускаемые Промыслом скорби должно принимать с величайшей покорностью Богу, как и Апостол принимал попущенные ему искушения: "благоволю, – говорил он, – в немощех, в досаждениих, в бедах, в изгнаниих, в теснотах по Христе» (2Кор. 12:10). 

По наставлению святого Апостола Петра, при нашествии скорбей должно предаваться всесвятой воле Божией и с особенной трезвенностью, твердо держаться Заповедей Божиих, от которых враг старается во время скорби отторгнуть помыслами печали, безнадежия, ропота, гнева, хулы. «Всю печаль нашу возвергнем на Бога, яко Той печется о нас» (1Пет. 5, 7). Подобает нам «иметь всяку радость», то есть, величайшую радость, «егда во искушения впадаем различна" (Иак. 1, 2): искушения суть признак призвания нас Богом, признак избрания, признак усыновления. 

Из среды их будем возносить славословие Богу, как возносил его праведный, многострадальный Иов из среды разнообразных бедствий, отовсюду окруживших его (Иов. 1:21, 2:10). Из среды их будем приносить благодарение Богу, исполняющее сердце благодарящего духовным утешением и силой терпения, благодарение, заповеданное Самим Богом. «О всем благодарите, – завещает Апостол, – сия бо есть воля Божия о Христе Иисусе в вас» (1Сол. 5, 18). 

Говорит святой Петр Дамаскин: 

Господь обетовал скорби последователям Своим на все время земного странствия их, обетовал земную жизнь, подобную Своей, проведенной в лишениях и гонениях, но вместе заповедал им мужество и благонадежие. «Аще мир вас ненавидит, – сказал Он им, – ведите, яко Мене прежде вас возненавиде. Аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы: яко же от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир» (Ин. 15:18–19). 

«В мире скорбни будете, но дерзайте яко Аз победих мир» (Ин. 16, 33): никакая скорбь, никакое искушение не возмогут ни одолеть, ни сокрушить вас, если вы будете веровать в Меня и пребывать во Мне исполнением Моих заповедей». «Верен Бог, – говорил Апостол, – Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести» (1Кор. 10, 13). 

Также и в другом месте Писания Святой Дух свидетельствует: «Многи скорби праведным, и от всех их избавит я Господь. Хранит Господь вся кости их, и ни едина от них сокрушится» (Пс. 33:20–21). Поверим обетованию Божию, не устрашимся волнующегося моря скорбей и благополучно переплывем его, держимые невидимой, но всесильной десницей Божией.

Другая часть креста составляется из произвольных подвигов духовных, установленных и заповеданных Богом, которыми обуздываются греховные пожелания тела, а следовательно, и души. О них святой апостол Павел сказал: «умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду» (1Кор. 9, 27), а святой апостол Петр: «Христу пострадавшу за ны плотию, и вы в ту же мысль вооружитеся: зане пострадавый плотию, преста от греха» (1Пет. 4, 1). «Иже Христовы суть плоть распяша со страстьми и похотьми» (Гал. 5, 24): плоть, не распятая, а утучняемая и утешаемая обильным питанием, наслаждением и упокоением, не может не сочувствовать греху, не услаждаться им, не может не быть неспособной к приятию Святого Духа, не может не быть чуждой и враждебной Христу. 

«Сущая истинная вдовица и уединена», то есть истинно отрекшийся от мира, умерший для него, отделившийся от всех и от всего для служения Богу «уповает на Бога и пребывает в молитвах и молениях день и нощь: питающаяся же пространно», несмотря на оставление мира по наружности и на раздаяние имения нищим, «жива умерла» (1Тим. 5, 5–6), потому что «сеяй в плоть свою, от плоти пожнет истление, а сеяй в Дух, от Духа пожнет живот вечный» (Гал. 6:8). Необходимо, необходимо для подвижника Христова распятие плоти! Необходимо подчиниться благому игу подвигов для обуздания скотоподобных стремлений плоти, а не для отнятия у нее здоровья и сил, необходимых для самого подвижничества. 

«Мы научились быть убийцами страстей, а не тела», – говорит Пимен Великий. Даже для немощных по телу и больных очень вредно нарушение воздержания, усиливающее болезни, не подкрепляющее, а расстраивающее слабого и больного. Благоразумная умеренность особенно способна поддерживать и сохранять телесные силы и здоровье, и в людях крепкого сложения, и в людях сложения слабого, болезненного.

По раздаянии имения нищим и по расторжении связи с миром, первым делом для подвижника Христова должно быть удаление из среды соблазнов в уединенную иноческую обитель. Таким удалением изглаживаются прежде полученные греховные впечатления и отвращается возможность заражаться новыми впечатлениями. К такому удалению приглашает истинных служителей Бога сам Святой Дух: «Изыдите от среды их и отлучитеся, глаголет Господь, и нечистоте не прикасайтеся, и Аз прииму вы: и буду вам во Отца, и вы будете Мне в сыны и дщери, глаголет Господь Вседержитель» (2Кор. 6:17–18). И в самой святой обители необходимо охраняться от знакомства, от хождения по кельям братий и от принятия их к себе, чтобы душа соделалась способной к посеву на ней Слова Божия, принесла в свое время плод духовный. И вещественная нива приготовляется к обильному хлеборождению разрыхлением посредством железных орудий и устранением из нее всех иных произрастаний. 

Преподобный Симеон Благоговейный заповедал ученику своему, преподобному Симеону, Новому Богослову, при вступлении его в монастырь: «Смотри, чадо, если хочешь спастись, то никак не беседуй на церковных последованиях и не ходи по кельям. Не имей свободного обращения. Храни ум твой, чтоб он не скитался туда и сюда, но чтобы взирал неуклонно на грехи твои и на вечную муку». В келье должно иметь только самые нужные принадлежности, по возможности простые: к излишним и красивым вещам немедленно является в сердце пристрастие, а ум, по поводу их, получает наклонность к мечтательности и рассеянности, что очень вредно.

Второй подвиг заключается в умеренном посте. Пост для новоначальных определяется монастырской трапезой. В трапезе должно употреблять пищу, не дозволяя себе пресыщения, впрочем, столько, чтобы тело было способно к послушаниям; вне трапезы пищу употреблять воспрещается отеческим преданием и монастырским уставом. Те иноки, которых Бог привел к жизни безмолвной и к постоянному упражнению в молитве и Богомыслии, должны употреблять пищу однажды в день, не насыщаясь и употребляя все роды яств, дозволенных монашеству, смотря по тому, что послано будет Богом. При такой свободе строго должно наблюдать, чтобы она не дала повода к наслаждению или излишеству. 

Истинное наслаждение ожидает нас в будущем веке, а здесь, на пути к нему, возбраним себе наслаждение, удовлетворяя единственно естественной нужде, а не страстной прихоти. Уединение и пост – такие существенные принадлежности иноческой жизни, что от них иноки получили в древности свое название: монах (monacos, solitarius, от слов греческого monos, латинского solus – один) значит уединенный; монахи назывались также и постниками.

Третий подвиг – бдения. Новоначальный инок тогда удовлетворительно упражняется этим подвигом, когда неупустительно присутствует при всех церковных последованиях. Для проводящего безмолвную жизнь подвиг бдения особенно важен. В этот подвиг возводит инока живое памятование, как бы предощущение смерти и последующего за ней нелицеприятного суда Божия. Инок тщится предупредить страшное стояние на этом суде благоговейным и трепетным предстоянием на молитве, как бы пред лицем и взорами Самого Бога. Он надеется испросить и получить здесь прощение грехов, чтобы, по исшествии души из тела, совершить путь от земли к небу без всякого страха, и потому неотступно стоит при дверях милосердия Божия во время келейной уединенной молитвы своей, стучится в эти двери плачем, стучится тяжкими воздыханиями, смиренными словами, исходящими из глубины болезнующего о греховности сердца. 

По мере того, как усиливается духовное ощущение Страха Божия, усиливается подвиг бдения. Но сначала надо принуждать себя к этому подвигу, без которого невозможно получить окончательной и совершенной победы над страстями. Надо придти в состояние, заповеданное Господом: «Да будут чресла ваша препоясана, и светильницы горящии: и вы подобни человеком, чающим Господа своего, когда возвратится от брака, да пришедшу и толкнувшу, абие отверзут Ему. Блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих. Аминь, глаголю вам, яко препояшется и посадит их, и минув послужит им. И аще приидет во вторую стражу, и в третию стражу приидет, и обрящет их тако, блажени раби тии. Се же ведите, яко аще бы ведал Господин храмины, в кий час тать приидет, бдел убо бы, и не бы дал подкопати дому своего. И вы убо будите готовы, яко в онь же час не мните, Сын человеческий приидет» (Лк. 12:35–40). 

Такое состояние доставляется ощущением Страха Божия. Пришедшие в него, начинают жить на земле, как путешественники в гостинице, ожидая ежечасно выхода из нее. Время земной жизни сокращается перед их взорами, когда перед ними откроется необъемлемая, величественная вечность. Мысль, что они могут быть призваны Господом неожиданно, содержит их в непрестанном бодрствовании, на непрестанной страже от греха, непрестанно наветующего. Ночи проводят они подобно дням, приемля сон только по необходимой нужде, никак не попуская себе глубоко погружаться в него и разнеживаться им. На жесткие ложа свои они ложатся одетые и препоясанные, чтобы тотчас воспрянуть при требовании нужды. 

Подвиг бдения должен соответствовать телесным силам человека. Он, как и уединение и пост, усиливается при постепенном переходе подвижника из плотского и душевного состояния в духовное или благодатное. Духовный человек хотя бы и немощен был по телу, выдерживает несравненно больший подвиг, нежели к какому способен человек плотский и душевный. Первый возбуждается к подвигу Божественною благодатию и встречает менее препятствий от своего тела, обыкновенно отлагающего при вступлении в такое состояние значительную часть своей дебелости.

Для составления видимого креста необходимо нужны два бруса в поперечном соединении между собой; так и для составления невидимого креста необходимы и скорби произвольные – подвиги, содержащие тело в распятии, и скорби извне, обуздывающие и смиряющие дух человека, постоянно расположенный к гордости по причине повреждения падением. Из совокупности этих скорбей составляется тот крест, который заповедано нам взять на себя и последовать Христу, без которого последование Христу невозможно. 

Не распявшие плоти своей, не обуздавшие в ней греховных вожделений и стремлений, увлекающиеся сладострастными ощущениями и помыслами, не могут быть в общении со Христом, состоя посредством услаждения и увлечения грехом в общении с сатаной. «Сущии во плоти», сказал святой Апостол Павел, то есть, проводящие плотскую жизнь, живущие в свое тело, изобильно питающие его, упокоивающие, нежащие, «Богу угодити не могут» (Рим. 8:8). «Сущии по плоти, плотская мудрствуют» (Рим. 8:5), то есть, проводящие плотскую жизнь непременно имеют плотский образ мыслей, не помнят и не заботятся о вечности, имеют ложное завещание к земной жизни, признавая ее бесконечной и действуя единственно для нее, высоко ценят земные преходящие положения и преимущества, не могут усвоить себе Нового Завета, не могут отвергнуть падшего естества, развивают его, уважают его достоинства и преуспеяние. 

«Мудрование плотское смерть есть, мудрование плотское вражда на Бога: закону бо Божию не покаряется, ниже бо может» покориться (Рим. 8, 6–7). Несвойственна, невозможна ему эта святая покорность. Никакой пользы не принесет нам оставление имущества и мира, удаление в монастырь, если мы будем угождать прихотливым пожеланиям нашей плоти, если не возведем ее на крест, лишив ее излишеств и наслаждений, предоставив одно необходимое к существованию. 

Первоначальная заповедь, данная Богом человечеству, была заповедь о посте. Она дана в Раю, подтверждена в Евангелии. При нарушении ее, святой Рай не мог предохранить от погибели, при нарушении ее не может предохранить нас от погибели искупление, дарованное нам Богочеловеком. 

«Мнози ходят, – говорит Апостол Павел, т. е. проводят земную жизнь, – ихже многажды глаголах вам, ныне же и плача глаголю, враги креста Христова, имже кончина погибель, имже Бог чрево, и слава в студе их, иже земная мудрствуют» (Флп. 3, 18–19). Апостол, говоря это христианам, умолял их подражать его жительству (Флп. 3:17), которое он совершал «в труде и подвизе, в бдениих множицею, в алчбе и жажде, в пощениих многащи, в зиме и наготе» (2Кор. 11:27). 

Пост есть основание всех иноческих подвигов, без него невозможно ни сохранить уединения, ни обуздать языка, ни проводить трезвенной, внимательной жизни, ни преуспеть в молитве и бдении, ни стяжать воспоминания о смерти, ни узреть множества согрешений и немощей своих. Инок, небрегущий о посте, колеблет все здание добродетелей своих; не устоять этому зданию, если здатель не опомнится и не позаботится благовременно об укреплении основания. 

Святой Иоанн Лествичник говорит:

Что значит последовать Христу (Мф. 19:21), по раздаянии имения и принятии на себя креста? Последовать Христу значит проводить земную жизнь единственно для неба, подобно тому, как проводил свою земную жизнь Богочеловек. Живущие благочестно посреди мира по евангельским заповедям уподобляются уже благими нравами и настроением душевным Сыну Божию, но отрекшиеся от мира, распявшие плоть свою подвижничеством, привлекшие в себя благодать Святого Духа по причине умерщвления плоти для греха (Рим. 8:10), стяжают особенное сходство с Богочеловеком. Они «Духом Божиим водятся, и суть сынове Божии» (Рим. 8:14), по благодати, образовав себя по образу Небесного Человека, второго Человека, Богочеловека (1Кор. 15:47–49). 

Не буква, не поверхностное познание по букве, не имеющее никакого значения пред Богом, свидетельствует им, что они – чада Божии, свидетельствует это Сам Всесвятый Божий Дух, вселившись в них ощутительно для них и соединившись с их духом (Рим. 8:16). "Аще чада, то и наследницы: наследницы убо Богу, снаследницы же Христу» (Рим. 8, 17). 

Откуда могла возникнуть такая слава для бедной, падшей твари – человеков? Из живой веры во Христа, Бога, Создателя и Спасителя нашего, из живой веры, научившей избранных Божиих не только сердцем признать Искупителя, но исповедать самою жизнью, отречением от мира, приятием сугубого креста, составляемого из скорбей вольных и невольных, и точнейшим исполнением «воли Божией, благой, и угодной, и совершенной» (Рим. 12:2). «Понеже с ним страждем, – говорит Апостол всему лику подвижников Христовых, – да и с Ним прославимся» (Рим. 8:17). 

Сравнив вечную, небесную славу, уготованную страдальцам о Христе, изведанную Апостолом опытно, с кратковременными скорбями, которыми она приобретается, святой Павел говорит: «Непщую, яко недостойны страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас» (Рим. 8, 18). Ничего не значат эти скорби! Наш Всемогущий и Всеблагий Подвигоположник вложил в самые скорби такое духовное утешение, что скорби ради Христа уже собой составляют источник радости. «Телесные сии мучения, – сказал великомученик Евстратий о претерпенных им сверхъестественных страданиях в предсмертной молитве своей к Богу, – суть веселия рабам Твоим». Точно такое же свойство заключают в себе и скорби иноческие: в недре их истекает и кипит источник духовной сладости и радости, начаток во времени блаженства в вечности. Крест – оружие победы, почетное знамение христианина: "мне же, – говорит Апостол, – да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа, имже мне мир распятся, и аз миру» (Гал.6:14).

Достойна глубокого рассмотрения и удивления связь между телом и духом человеческим. Образ мыслей человека, его сердечные чувствования много зависят от того состояния, в котором находится его тело. «При утеснении чрева, – заметил святой Иоанн Лествичник, – смиряется сердце: когда же чрево удовлетворяется, тогда помыслы заражаются превозношением». 

«Душа иначе не может придти в смирение, – сказал Пимен Великий, – как умалением пищи для тела». Настоятель некоторого общежития спросил у Великого: «Почему я не ощущаю в себе страха Божия?» «Как ощущать тебе страх Божий, – отвечал Великий, – когда чрево твое начинено пирогами и сырами?» При насыщении тела сердце наше не может не порождать блудных ощущений, а ум – блудных помыслов и мечтаний, которые силой своей и увлекательностью способны изменить самое решительное благое произволение, склонить его к услаждению грехом; потому-то святой Иоанн Лествичник сказал: «Угождающий своему чреву и вместе желающий победить духа блудного подобен погашающему пожар маслом». 

Святой Исаак Сирин говорит: «Возлюби убогие одежды, чтобы уничижить прозябающие в тебе помышления: высокомудрие, говорю, сердца. Любящий блеск не может стяжать смиренных помышлений, потому что «сердце внутри напечатлевается соответственно внешнему образу». 

Святой Апостол Павел, исчисляя дела плотские, наименовал между ними «вражды, рвения, завиды, ярости, распри, соблазны, ереси» (Гал. 5, 20) – недостатки собственно духа человеческого. По какой причине? По той, что эти виды грехов обличают плотское мудрование человека, а плотским мудрованием обличается жительство по плоти, отвержение Креста Христова. Из церковной истории видим, что таковы были все ересиархи.

Убогое Слово это написал я, многогрешный Игнатий, в возбуждение себе, в увещание к жительству подвижническому. Заметил я, что те предметы духовного учения, которые изложу письменно, особенно объясняются для меня самого, и иногда бывают небесполезны для возлюбленных братий моих по современности изложения. Если кто прочтет это Слово, тот да простит мне недостатки познания моего и слова! Если кто прочтет это Слово и найдет в нем что-либо полезное для души своей, того умоляю обратить внимание на это убогое Слово и при понятиях, доставляемых им, тщательно рассмотреть себя.

Необходимо, необходимо всем вообще христианам исполнить с точностью завещания Спасителя, Который сказал: «Иже аще хощет душу свою спасти, погубит ю: а иже погубит душу свою, Мене ради и Евангелия, той спасет ю» (Мк. 8, 35). «Любяй душу свою, погубит ю: и ненавидяй души своей в мире сем, в живот вечный сохранит ю» (Ин. 12, 25). 

Что значит любить душу свою? Это – любить свое падшее естество, его свойства, оскверненные падением, его лжеименный разум, его пожелания и влечения, его правду. 

Что значит спасать душу свою в мире сем? Это – развивать свойства падшего естества, последовать своим разумениям и своей воле, созидать свою праведность из мнимых добрых дел падшего естества. 

Что значит погубить душу свою ради Христа и Евангелия, что значит ненавидеть душу свою? Это – познать и признать падение и расстройство естества грехом, это – возненавидеть состояние, произведенное в нас падением, и умерщвлять его отвержением поведения по своим разумениям, по своей воле, по своим влечениям, это – прививать насильно к естеству своему разум и волю естества, обновленного Христом, и поведение свое располагать по всесвятому Божию учению и по всесвятой воле Божией, открытых нам Самим Богом во Евангелии. 

Падшее естество наше враждебно Богу: последование разумениям и влечениям падшего естества есть стремление к верной и вечной погибели. По этой причине святые пустынные Отцы, наставники монашества и всего христианства, произнесли столько страшных изречений против последования своей воле и своим разумениям. Преподобный Пимен Великий говаривал: «Воля человеческая есть стена медная между Богом и человеком, камень ударяющий против воли Божией. Если человек оставит ее, то и он может сказать: «Богом моим прейду стену. Бог мой, непорочен путь Его» (Пс. 17:30–31). Если же оправдание соединится с волей, то человек развращается и погибает». 

Под словом оправдание надо разуметь признание нами деятельности по своей воле справедливой или праведной: это служит верным признаком душевного расстройства и совращения с пути спасительного. 

Преподобный авва Дорофей говорит: «Я другой причины падению монаха не знаю, кроме последования воле и влечениям своего сердца. Говорят: от того или от другого падает человек, я же, как сказал, не знаю другой причины падения, кроме этой. Увидел ли ты кого падшим? знай: он последовал себе». 

Далее преподобный Дорофей повествует, что он, находясь в общежитии аввы Серида, руководствовался во всем наставлениями Духоносного старца Иоанна, вполне отвергая собственные разумения и сердечные влечения. Когда представлялась ученому и умному Дорофею какая-либо собственная мысль о духовном предмете, тогда он говорил себе: «Анафема тебе и рассуждению твоему, и разуму твоему, и ведению твоему». Вот образец блаженной ненависти к душе своей, ненависти, заповеданной Спасителем душ и телес наших! Вот образец блаженного погубления души ради Христа и Евангелия для спасения души! Вот образец отношения Святых к падшему естеству! Последуем, братия, учению Христову!

Последуем жительству, поведению, образу мыслей святых угодников Божиих! Не остановимся для спасения нашего отречься от нашего падшего естества! Для истинной любви к себе, отвергнем обманчивую любовь к себе, наше самолюбие! Для спасительной деятельности по заповедям Евангелия, отринем от себя деятельность по законам естества падшего, возлюбленным для мира, враждебным Богу! Возненавидим мнимые добрые дела, возникающие из лжеименного разума, из движений крови, из сердечных чувств как бы ни казались нам наши чувства и помышления возвышенными, непорочными, святыми. Эти дела способны лишь к развитию в нас пагубных самомнения, гордыни, самообольщения. Они не просвещают очей души, как просвещает их заповедь Господня (Пс. 18, 9), напротив того, они усиливают слепоту души, делают эту слепоту неисцельной. Творящие их пойдут в вечную муку, как творящие добро естества падшего, добро, всегда смешанное со злом, добро оскверненное, от которого Господь, как от сатанинской мерзости, отвращает Свои всесвятые взоры. 

Для совершения добрых дел падшего естества не нужно быть христианином: они принадлежат всему падшему человечеству. Там, где совершаются добрые дела падшего естества, при громе похвал от мира, исключен, отвергнут Спаситель мира. Дела веры, дела спасения, или, что то же, исполнение евангельских заповедей, принадлежат одним христианам. «Благое, – сказал об истинном добре преподобный Марк Подвижник, – не может быть веруемо или действуемо, точию о Христе Иисусе и Святом Дусе». 

Исполнение евангельских заповедей вводит человека в истинное Богопознание и самопознание, в истинную любовь к себе, к ближнему, к Богу, в общение с Богом, которое развивается тем обильнее, чем усерднее и точнее исполняются евангельские заповеди. Общение с Богом, даруемое христианину еще во время земного странствования, есть залог блаженства небесного и вечного. Этот залог сам свидетельствует о своей верности, свидетельствует так ясно и сильно, что многие для сохранения его решились подчиниться величайшим скорбям, предпочли его временной жизни. 

Жалостно, горестно ослепление, с которым гордый мир презрительно смотрит на дела Веры Христианской, с которым он произносит о них суждение безумное и приговор, убийственный для мира. Какими ничтожными делами представляются для мира дела веры в сравнении с громкими и живописными делами мира! Что по-видимому за доброе дело – сознание своей греховности, за которое на мытаря излилась милость Божия? (Лк. 18:10–14). 

Что, по-видимому, за доброе дело покаяние, при посредстве которого величайшие грешники примирились с Богом и наследовали вечное блаженство? Что за доброе дело исповедание Христа, исповедание, выраженное немногими, простейшими словами? И кем выраженное? Выраженное казненным разбойником. Эти немногие простейшие слова ввели разбойника в рай, совершили то, чего не могли и не могут совершить все блестящие добродетели всего человечества. «Слово крестное погибающим юродство есть», столько же бессмысленною представляются для них и деятельность по Евангелию. «Спасаемым нам» и Слово крестное и деятельность по Евангелию «сила Божия есть» (1Кор. 1:18), исцеляющая и спасающая души наши (Лк. 6, 19).

Святые Отцы всех времен постоянно выражали свое отношение к откровенному Божию учению словом: верую. В современном обществе, которое величает себя по преимуществу образованным и христианским, непрестанно раздается выражение сердечного отношения, залога к Божественному Откровению в слове: я думаю. Откуда явились эти залог и слово? Из незнания христианства. 

Горестное зрелище, когда сын Восточной Церкви рассуждает о христианской Вере вне учения своей Церкви, противно ее учению Божественному, рассуждает своевольно, невежественно, богохульно. Такое рассуждение не есть ли отречение от Церкви, от христианства? Устрашимся нашего невежества, влекущего нас в вечную погибель; изучим христианство; возлюбим послушание святой Церкви, возлюбленное для всех, имеющих знание Веры христианской. Соделаемся тщательными исполнителями евангельских заповедей, будем исполнять их, как рабы неключимые (Лк. 17:10), долженствующие исполнить долг свой, непрестанно погрешающие в исполнении его или исполняющие очень недостаточно. Евангелие да руководит нас к добрым делам, а не движение крови и нервов. Научимся совершать добродетели со смирением, а не с разгорячением, которому непременно сопутствуют и содействуют тщеславие и высокомудрие или гордыня. 

Когда Господь прольет в нас святой холод смирения и от действия его остановятся волны чувств сердечных: тогда познаем, что разгорячение, совершающее возвышенные и громкие человеческие добродетели есть плоть и кровь, немогущие наследовать Царства Небесного (1Кор. 15:50).

Спасайтесь, возлюбленные братия, спасайтесь! «Спасайтесь из сего развращенного рода» (Деян. 2:40), – говорил святой Апостол Петр тем современным ему иудеям, которые из среды враждебного христианству народа склонялись принять христианство. «Спасаяй, спасешь свою душу», – говорили древние великие иноки об истинных христианах последнего времени. Это значит: спасение для них будет очень затруднительно по причине особенного умножения греховных соблазнов и по причине всеобщего уклонения человеков ко греху. Для спасения потребуется особенных усилий, особенного тщания, особенной осторожности и самосохранения, особенного благоразумия, особенного терпения. 

Но всемогущий Вождь и Наставник наш, наша Жизнь, наша Сила, наше Спасение, Господь Иисус Христос, предвозвестивший нам, что «мы в мире скорбни будем», вместе и ободряет нас: "дерзайте, – говорит Он, – яко Аз победих мир» (Ин. 16, 33). «Се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28, 20).

(Святитель Игнатий (Брянчанинов) , Аскетические опыты т.2, Слово о спасении и о христианском совершенстве, часть  2)